Как я ходила на приём к психиатру

Объясните мне, кто придумал проходить психиатра и нарколога ежегодно. Я дважды меняла права, и мне приходилось сталкиваться с этими врачами всего дважды за пятнадцать лет. А у моего мужа дома арсенал вполне подходящий для начала какой-нибудь заварушки типа Третьей Мировой...



Ему хуже, он раз в пять лет с этой публикой общается, но это всё-равно не два раза в год. Когда я сообщила о своем походе в обитель экзорцизма, он посмотрел на меня печальным взглядом и выдал:
- Давно пора.
- Дурак, — ответила я.

- Дурак, не дурак, а справка у меня уже имеется, а у тебя еще нет. И не факт, что дадут, — заржал он, поперхнувшись кофе.
Да, я работаю с людьми и наркотиками, это что, повод меня дважды в год заставлять пИсать в баночку на глазах медсестры и в присутствии в кабинете доктора. Да тут у нормального-то крыша съедет. Мне предстояло пройти эти унизительные процедуры. Есть в нашем городе квартал, там видимо Дверь в Инферно, ну не может в одном месте скопиться вся возможная зараза человечества. Или это всё же чья-то шутка времен СССР. Трахома, сифилис, туберкулез, нарики, лишаи, гонорея и СПИД. Все учереждения плотненько приткнувшись бочком друг к дружке, источали презрение к вновь прибывшим. Может, человек проектирующий это безобразие был гуманистическим гением. Собрать всё зло вместе в деревянных бараККах и сжечь к чертовой матери.




Ну, ладно, надо — значит надо. Прихожу. Стараюсь ничего не трогать руками. Приглашают в кабинет, загородочка в уголочке, шторка… и ведро. Лядь, объясните мне, как !!!
Сука, чтоб, ты, которая придумала это унижение, прилюдно, на самой центральной площади страны облажалась!!!
Не, я конечно слышала про баночку и анализ, но не в кабинете, при массе незнакомых людей. Тихонько матерясь заползаю за шторку, расстегиваю ремень и слышу:
- Мужчина, проходите, пока бумаги заполните. Вашу мать!!! У меня же после этого если не энурез совместно с острой задержкой жидкой части жизнедеятельности случиться, то точно психическая травма. Я говорю:
- Отпустите, коллеги в туалет.
Они мне:
- Не имеем права по инструкции. Ну тебя в виде исключения, но под присмотром. Смотри, там камера.
Лядь!!! У них еще и камера. Чтоб, ты, другая тварина, придумавшая камеру в общественном туалете, получила инфаркт, инсульт и сифилис с гонореей в одном месте!!! Пусть тебя изнасилует лошадь главнокомандующего в прямом эфире!!!
Прихожу в туалет. Они, видимо «под присмотром» имели ввиду под пристальным присмотром всей улицы. В туалете окно от пола до потолка. Прозрачная, хоть и матовая дверь и по-низу, сантиметров десять расстояние до порога. На выбор отличные условия: или анализируешься на глазах улицы, или трех человек. Каждый выбирает сам. Демократия в действии.
Отключаю все моральные принципы, приобретенные рефлексы, выдавливаю анализ. Ставят штамп, что я не укуренная, не обдолбанная, не наколотая и еще какая -то там.
Отпускают.



Иду к психиатру. Честно, я не понимаю уже … Зачем? По предыдущему идиотизму можно сразу ставить клеймо — эксгибиционистка. Но, видимо этот диагноз недостаточен, чтоб признать врача извращенцем и запретить ему работать с нормальными людьми, которые только что порезали вены, или затолкали себе в задницу осиновый кол, лом, бутылку, или вышли с девятого этажа, или… главное, чтоб врач был психически здоров. Неопасен для окружающих.
Встретил меня дядечка а’ ля бомж- интеллигент. Неопределенного возраста, с неопределенным взглядом, неопределенно выбритый, с неопределенной прической из трех волос. От пациента врача можно отличить только по наличию халата и бейджа. Вообще психиатры — это такие замечательные люди, которые пьют больше и чаще своих пациентов, просто они умеют скрывать своих тараканов, а мы нет. И что самое замечательное, у них такой пофигистический взгляд на жизнь, что обзавидуешься.
- Курите? — с порога, не поднимая головы спросил доктор.
- Нет, — ответила я.
- Пьете? — усомнился он.
- Нет, — парировала я.
- Что совсем? — удивился врач.
- Да, — ответила я.
- Врете!? — угадал доктор.
- Вру, — соврала я.
- Я так и знал, вижу же, что лицо отечное.
- Так я с суток, а потом еще в день, спать хочу.
- А смысл, — спросил доктор.
- Работать некому.
- Пиздец, — констатировал психиатр.



Психиатры — чудовищно позитивно-удивительные люди, обижаться на них нельзя. Они способны по паре вопросов отличить психа, прикидывающегося здоровым, от здорового, косящего от армии. Или не/дееспособную старушку, пытающуюся сохранить квартиру от добросердечных родственников, отжимающих жилплощадь. Это люди, видящие нас насквозь. Но в этот день звезды сошлись видимо в созвездии упрямого барана, и я забыла, что с ними лучше не шутить, а то, неровен час, выйдешь с диагнозом. И я не обиделась.
- Людочка, — пропел доктор, — принеси нам кофеечку, доктор с суток, щас заснет.
Медсестра принесла чайник.
- Что ж, продолжим, — пододвинул он мне чашку и … рюмку.
- Значит не пьете. И что, даже не пробовали?
- Нет, ну почему же, пробовала. Даже больше скажу, два раза в год пью. Пиво.
- Вот! — обрадовался доктор, я же знал, — а какое?
- Чешское в Чехии и немецкое в Германии.
Доктор поднял глаза:
- Издеваешься?
- Да, — честно созналась я.
Тут он достал портвейн.
- Будешь?
- Неа, я за рулем.
Он убрал портвейн и достал коньяк:
- А это?
- Не.
- А если я тебе справку на руки отдам?
- Отдайте, а там посмотрим.
Он записал меня в тетрадь, поставил штамп о годности к работе.




После крикнул гастарбайтерам в коридоре, чтоб не ждали и выудил из стола бутылку красного и шоколад.
Я позвонила мужу, чтоб забрал меня через час.
Муж гнусно заржал в трубку:
- Что, последний звонок разрешили!? В какую палату определили?
- А ты молодец, — сказал сказал доктор, — с юмором, не растерялась, сразу меня просекла, — а то скучно психов принимать, — одни и те же галлюцинации и страхи. Давай без протокола.
- Голоса в голове есть? Беседуют? Умные мысли подсказывают?
- А то! Надоели до смерти. Иногда лягу спать, а они расдухарятся и ну меня будить, тексты записывать. Но я этого не говорила. И то пятно на стене, похожее на бабочку, не что иное, как криворукость строителей при кровельных работах. Знаем, в одном институте учились.
- Постоянные?
- Ну как сказать, иногда молчат. Как правило в выходные и в отпуске.
- Ну, так ведь они тоже устают. А была бы психом, они б не уставали, — успокоил он меня.
- Как с памятью?
- Вот с памятью плохо. . . Раньше всю фигню запоминала, сейчас приходится записывать.
- Интернетом пользуешься? Зависима?
- Да, недавно подсела. Да вроде нет, не зависима. Так, за день пару раз зайдешь почту проверить, — и тут меня посетило странное чувство, что мы с доктором в некотором роде знакомы.
- Я тоже на старости лет подсел. Очень люблю на «задолбали» заходить. Все мои клиенты с платного приема тамошние завсегдатаи. Меня не провести. Ой, еще обожаю дрочеров с сексуальными фантазиями. Секс по скайпу еще не пробовала?
- А что и такое существует? Во я отстала от жизни.
- Ты что, целые любовные треугольники вычерчиваются, подковерные игры. Да там такие драмы и трагедии разыгрываются, а потом к нам от депрессии бегут лечиться. Все ж считают обезличенность маской, за которой можно укрыться.
- А мне тут Яп присоветовали, как считаете, — поскромничала я.
Тут наши взгляды встретились, тараканы в головах получили по неведомым нам каналам связи подтверждение «свой — чужой» и мы расхохотались.
- Айсвайн? — улыбнулся доктор.
- ХХХХХ!!! Вы ли? Точно, вы. Кааак???!!! Каким образом? — вопросила я.
- Вот ведь, мир — большая деревня, — веселился мой коллега, — нигде не скроешься.
- Вот ты мне скажи, выглядишь хорошо, машину в окно видел. Наверняка муж кормит. Сколь зряплата? Собственно чего спрашиваю, сам в системе. Работа сутками, начальство сношает, еженедельные зачеты, ежеквартальные отчеты, задержки на работе, из врачей сделали низкопробных рабов ручки и бумаги.
- Ты для этого угробила восемь лет жизни? Чтоб писать и отчитываться? Чтоб об тебя вытирали ноги все, начиная с охранника на входе на работу, меняющегося еженедельно, не способного запомнить врачей стационара и заканчивая сумасшедшими родственника наркомана, вышедшего за дозой не в дверь, а в окно, а тебе скорая привезла труп, который не удалось вернуть к жизни. «Что значит, травмы, несовместимые с жизнью? У нас нельзя от этого умирать! У нас высокотехнологичная медицина. Вы нам статистику портите!»
- Раболепие перед начальством. Есть такое? Есть. Попробуй-ка скажи что поперек, сразу задвинут на рабье место? Ведь так?
- Ой, есть такое. У нашего главного любимая фраза: только смерть хирурга может послужить поводом к отмене операции.
- Зачем работаешь?! Ладно, мне до пенсии год. А ты то, живи, отдыхай, езди пить пиво, ходи по магазинам, коль жизнь подфартила, путешествуй.
- Скучно, — ответила я.
- Дура, — вынес вердикт доктор.
- Я ж говорю, что диагноз есть у каждого. Нет здоровых, есть недообследованные.



Он махнул коньяк, закусил лимоном. Подъехал муж. Мы загрузили доктора в свою машину, ехали смеялись всю дорогу, слушая истории из его послужного списка.
Через пару недель, когда разыграется тендер на определение вменяемости и дееспособности персонала на моем месте работы по совместительству, я снова пройду две замечательных процедуры унижения чести и достоинства гражданина и врача. Ведь только мы проходим эту процедуру дважды в год, а не гости с южных республик, приезжающие к нам на заработки, не умеющие разговаривать на русском.
Андрей Афанасьевич, только в отпуск не уходите, мне очень понравилось то красное, которое мы пили. И да, та трещина на стене очень похожа на Змея Горыныча.

П.С. Если что, у меня и справка имеется. Честно-честно.