Денисов-Уральский: чем знаменит, отчего забыт

Нет ничего удивительного в том, что вы зевнете, узнав, что мы подготовили текст об исторической личности. И все же, зевнув, начните читать. Возможно, вам станет интересно, кто складывал изделия авторства Денисова-Уральского в фирменные коробочки Фаберже, почему произведенные им ювелирные украшения шли на лом, что помешало ему стать знаменитым на весь свет и за какие заслуги его именем назвали бульвар.



На вопросы отвечает Людмила Будрина, заведующая отделом декоративно-прикладного искусства Екатеринбургского музея изобразительных искусств, кандидат искусствоведения, доцент, куратор выставочного проекта «...Более, чем художник...»: к 150-летию со дня рождения Алексея Козьмича Денисова-Уральского.

ПТИЧКА ДЕНИСОВА, ЛАПКИ ФАБЕРЖЕ

— В одной из биографий написано, что Денисов-Уральский был предпринимателем, успешно конкурировавшим с Фаберже. Это правда?

— Еще как! Почему-то имя Карла Фаберже затмило все, что существовало в его эпоху, что в принципе неверно. При всем коммерческом таланте семьи Фаберже, которая сумела за три поколения дорасти до поставщика императорского двора, Карл вовсе не был единственным игроком на русском ювелирном рынке, предлагающим камнерезные предметы.

Когда мы говорим о Фаберже, мы в первую очередь вспоминаем императорские пасхальные яйца, ювелирные украшения с разноцветной эмалью гильоше, анималистику, наборную скульптуру. Как раз в анималистике и наборной скульптуре Денисов-Уральский составлял Фаберже серьезную конкуренцию и даже, я предполагаю, в чем-то был его сотрудником.

— То есть – сотрудником?

— Сейчас объясню. По крайней мере на протяжении трех лет Денисов-Уральский был поставщиком парижской фирмы Картье, еще одного крупного игрока на мировом ювелирном рынке. Мы точно знаем об этом благодаря сохранившимся инвентарным книгам Картье – к слову, инвентарные книги Денисова-Уральского и Фаберже не сохранились. Денисов поставлял в Париж анималистику (мелкие резные фигурки зверей из камня), более сложную наборную скульптуру (фигурки в технике объемной мозаики, склеенные из кусочков разных камней), интерьерные предметы (пепельницы, вазы, чернильницы, чаши, печати). Благодаря архивам Картье мы знаем, что, по крайней мере, часть этих вещей проходила доработку в Париже. Доработка часто заключалась в инкрустации бриллиантовых глазок и изготовлении футляра, на шелке которого теснилось «Картье, Париж», а вовсе не «Денисов-Уральский, Петроград». Соответственно, вещь лишалась своего исходного авторства.

Кроме того, мы знаем, что к некоторым птицам, которые поставлялись без лапок, в Париже изготавливались золотые лапки. На них, согласно пробирному законодательству, должно было стоять клеймо изготовившего ювелира – то есть кого-то из сотрудников Картье. Почему так подробно рассказываю о Картье? Потому что – сейчас скажу ужасную для фабержеведов вещь – когда мы берем в руки птицу на золотых лапках, приписываемую Фаберже, мы идентифицируем изделие по наличию футляра либо по клейму, которое стоит на лапках. Только что на примере Картье мы убедились, что ни то, ни другое окончательным поводом для атрибуции являться не может. К сожалению, имена камнерезов часто пропадают. Поэтому вполне возможно, что часть зверей, приписываемых Карлу Фаберже, вышли из ателье Денисова-Уральского – по крайней мере, их каменная часть.

Утро на реке Чусовой (1896, ЕМИИ)



— Удивительная несправедливость.

— И это не всё. В 20-х и начале 30-х годов люди часто расставались со старыми вещами просто для того, чтобы выжить. Таково тяжелое наследие послереволюционной России: предметы с драгоценными металлами тогда принимались на лом, если на них не было клейма Фаберже и это были вещи, изготовленные позднее 18 века. То есть изделия 19 и начала 20 века шли в лом. Это выглядело следующим образом. При хозяине из украшения выламывали камни, отдавали их обратно (не важно, рубин это или стекло), металл взвешивали и в соответствии с весом выдавали деньги. Одним словом, вещи просто уничтожались. Учитывая, что до революции Денисов достаточно успешно руководил ювелирным производством, страшно предположить, сколько его изделий исчезло таким образом. Не удивительно, что о продукции этого производства мы знаем очень мало. Нам известно лишь несколько произведений по старым фотографиям. Сегодня на аукционном рынке периодически всплывают вещи в футлярах от Денисова. С той или иной степенью уверенности можно считать их подлинными.

АКВАМАРИНЫ И РЕВОЛЮЦИЯ

— При всем таланте Денисов-Уральский не имел патента придворного поставщика императорской семьи. Отчего?

— Действительно, у него были все шансы, и есть множество причин считать так. Вот, например, известно, что Денисов был одним из пропагандистов популярного при дворе в начале 10-х годов камня аквамарин и успешно занимался его поставкой. Уральские аквамарины пользовались бешеной популярностью, нежно-голубые камни идеально сочетались с модой того времени – длинными белыми платьями, на фоне которых рубины, изумруды и сапфиры выглядели очень контрастно. Мы знаем, что одну из выставок Денисова-Уральского посещали Николай II, Мария Федоровна и великие князья – а визит императора был не просто показателем личного интереса, но и способом продемонстрировать одобрение данного направления деятельности.

Согласно архивным документам, у Денисова активно покупали многие члены императорской семьи, поэтому отсутствие у него патента поставщика можно объяснить, скорее всего, непродолжительностью срока, отведенного на карьеру при дворе. У него было всего 10 лет на стремительный бросок от статуса провинциала до ранга поставщика, которым он фактически обладал, хоть и не имел патента. Ювелиру не хватило совсем чуть-чуть, чтобы получить его. Не хватило по понятным причинам – Первая мировая война, которая свернула заказы, и последовавшая революция, которая вынудила его не возвращаться в страну.

Индюк (1914-1917, ПГХГ)



— Если Денисов стоял в одном ряду с Фаберже и Картье – отчего случилось так, что фамилии этих иностранцев сейчас на слуху у всего мира, а о нашем земляке знает не каждый уралец?

— А давайте вспомним, как обстояли дела с зарубежными конкурентами. История марки Картье не прерывалась с 1842 года – это более 150 лет непрерывной работы на качество, на рынок, на бренд. Все это время не прерывалась рекламная и промо деятельность, издавались книги, проводились выставки, формировались коллекции. Картье сохранили свои архивы, потому что по ним не прокатилась революция.

У Фаберже немного другая история. Во время революции семья Фаберже в какое-то время нашла способ вступить в диалог с новой властью. Известно, что Агафон Фаберже сотрудничал с Александром Ферсманом в знаменитой комиссии по оценке императорских драгоценностей. Думаю, присутствие одного из Фаберже отчасти повлияло на то, что клеймо этой семьи стало своеобразной индульгенцией их вещам и защитило их от уничтожения. Кроме того, достаточно большие коллекции Фаберже (по крайней мере, того, что было в чехлах с такой надписью) были к тому времени сформированы за рубежом. И еще один важный момент – императорский пасхальные яйца. Это был гениальный промо-ход. Когда не только вся страна, но и вся Европа знает, что ежегодно Его Величество дарит Её Величеству пасхальное яйцо от Фаберже, каждая пасха служит поводом для рекламы. Это привлекало клиентуру, потому что тогда, как и сейчас, люди ориентировались на тех, кто на виду – а монаршие особы всегда были на виду.

Денисов попросту не успел сделать подобный ход. Но его стремительное развитие, активное сотрудничество с Картье, опыт участия в международных выставках и организации собственных, намерение везти выставку в Париж, о котором он сообщил в одном из интервью – все это говорит об огромном потенциале. Может быть, именно европейского признания, которого он не успел добиться под своим именем, не хватило для того, чтобы завоевать признание национальное.

Река Тискос (1909, ЕМИИ)



— Вы считаете, он сумел бы реализовать свой шанс, если бы судьба все-таки дала его?

— Трудно сказать – в любом случае, судьба этого шанса не дала. Но для человека, который не получил систематического художественного образования, а всему научился сам, для человека, который в 1882 году впервые поучаствовал во Всероссийской выставке с моделью Урала, собранной из камня, а через 30 лет уже был поставщиком ювелирных вещей и тонкой камнерезной пластики не только русского двора (который, может быть, покупал, чтобы поощрить местного производителя), но и амбициозных французов, продававших его изделия в своих футлярах, это поистине блестящая карьера.

— То есть с вашей точки зрения именно события в истории нашей страны сыграли роковую роль в становлении мировой известности Денисова-Уральского и сохранении долгой памяти о его заслугах?

— Да, так сложилась история. После его имя не то, чтобы забыли. Его перестали использовать. По крайней мере, до 40-х годов оно существовало как обозначение неких предметов в коллекциях, но не как имя художника, скульптора, ювелира – человека, что-то сделавшего. Может быть, тот факт, что он не вернулся в Россию, позволил ему умереть своей смертью, а не попасть под репрессии. Сложно предположить, как бы сложилась его судьба, если бы он приехал обратно. Неизвестно, перевесило ли его пролетарское прошлое его буржуазное на тот момент настоящее.

Аллегория Франции (1914-1916, ПГХГ)



ТУРИСТИЧЕСКИЙ ГИД ПО УРАЛУ

— В последнее время можно наблюдать шаги, направленные на развитие туризма внутри страны. Наш край отчего-то знаменит только злополучными событиями июля 1918 года. Очевидно, что убийство царя – это далеко не все, что люди должны знать об Урале…

— Я вам больше скажу: наш край славен как раз не этим. Мы же понимаем, что бренд не рождается на пустом месте, а формируется на основе колоссальных капиталовложений, которых в имя Денисова-Уральского пока не сделано.

Легко. Вполне логично через его работы представить некий трансуральский маршрут, который бы вел нас от северных районов Урала до южных. Денисов-Уральский действительно объездил весь край, на его картинах можно увидеть и северные ветряные скалы Тельпосиз, и южные массивы Урала Уреньгу и Таганай, и окрестности Златоуста. У этого художника потрясающий взгляд на Урал: он всегда смотрит сверху на очень глубокую перспективу. Роль Урала как некоего хребта, возвышающегося над окрестностями, можно физически ощутить через живопись Денисова-Уральского. Будто вы сами стоите на вершине, а перед вами расстилается долина реки, завод или окрестные скалы.

Кроме живописных изображений красот Урала, у нас есть написанные самим Алексеем Козьмичом руководства к обзору его выставок – книги, которые должны были вести посетителя по выставке, подобно гиду. Всего было издано шесть таких книг. Первая вышла в ноябре 1900 года, к открытию первой персональной выставки художника в Екатеринбурге. Она называлась «Урал в живописи», и уже в ней картины были систематизированы не по видам искусств (живопись, графика, прикладное искусство), не в хронологическом порядке (от более раннего творчества к более позднему), а именно по географическому принципу, начиная с Северного Урала и заканчивая Южным.

Руководство к обзору картин.



— Что в этих книгах?

— Просто листая их и глядя на названия, вы получаете представление о множестве интересных точек на карте Урала. А в обширных описаниях картин Денисов-Уральский уделял внимание не столько искусствоведческим параметрам работ (композиция, колорит), сколько туристическим особенностям каждого места: чем оно интересно, какие народные предания с ним связаны, какие камни здесь добывают, какие верования распространены. Если он писал портрет добытчика топазов или аметистов, он обязательно рассказывал об этом человеке. Одним словом, за каждой картиной стоит небольшой рекламный текст для того или иного региона.

— По сути, это довольно подробные путеводители по Уралу?

— В общем, да, только они не затрагивают практическую сторону путешествий: транспорт, места размещения, питание. Но они дают вполне подробное описание природы нашего края. Вероятно, что часть этих природных памятников мы не найдем в том состоянии, в котором их писал Денисов. Сам художник в каталогах, которые он делал на протяжении десяти лет, отмечает изменение ландшафта. Принимая во внимание масштабы природопользования и его характер в последние сто лет, очевидно, что уральский пейзаж не мог остаться неизменным.
Тем не менее, было бы прекрасно, если бы кто-нибудь, хорошо подготовившись, рискнул повторить маршрут многочисленных этюдных экспедиций Денисова-Уральского, чтобы в дальнейшем его могли проходить туристы.

Икона «Воскресение Христово» (конец XIX в., СОКМ)



ЭКОЛОГ И БОРЕЦ ЗА ПРАВА

— Действительно ли Денисов-Уральский был одним из первых борцов за решение экологических проблем?

— Не могу утверждать, что он был одним из первых, но одним из самых искренних – безусловно. О нем нужно говорить как о борце за сохранение уральской природы и рачительное недропользование. Экологической проблемой для Денисова были не только лесные пожары, которые нашли отражение в творчестве. Его заботила главным образом экология разработки месторождений, экология самого самоцветного промысла. Известно, что в 1900-е годы он активно участвовал в попытках регулирования вопросов добычи самоцветного сырья на Урале, улучшению жизни старателей. Он стремился к тому, чтобы хитники, которые всегда здесь были, имели легальный статус.

— Хитниками называли людей, которые добывали ресурсы нелегально?

— Степень легальности все время менялась. Очень трудно оградить все месторождения, когда ситуация такая, как на Урале: где землю ни ковырни – там кварц найдешь. Существуют тысячи месторождений по уральскому хребту – не все находки качественные, не все ювелирные. Но сто лет назад, как, впрочем, и сейчас, невозможно было оградить всю самоцветную область. И кто бы ни владел землей юридически, всегда были люди, которые просто жили на ней. Многие месторождения разрабатывались на протяжении десятков лет несколькими поколениями одной семьи. Естественно, возникали конфликты раздела участков. Кто-то мог позволить себе купить пай, кто-то просто продолжал ходить туда, куда ходил всю жизнь, и более или менее искренне недоумевал, почему вообще нужно что-то оформлять, когда это месторождение всегда принадлежало ему.

— …а тем более – перешло ему по наследству.

— Да. Эта ситуация была достаточно тяжелой для уральского самоцветного промысла. Были разнообразные попытки урегулировать ее, монополизировав недропользование. Идея о том, что недра принадлежат государству, знаете ли, родилась довольно давно, и государство хотело получать с этого свой процент в 1900-е годы не в меньшей степени, чем сегодня. Надо сказать, что и тогда были проблемы с законодательством, и Денисов-Уральский писал докладные записки министрам с конкретными предложениями. Насколько это было результативно, сказать сложно, потому что решения быстро не принимаются никогда, тем более на страну надвигалась Первая мировая война, потом революция.

Лесной пожар (1910, ЕМИИ).



ПРОМОУШН И ГИБКОСТЬ

— Денисов, как известно, очень творчески подходил к продвижению своего дела.

— Он принимал активное участие во всевозможных выставках – от местных до всемирных. И, что важно, он тонко чувствовал, чем зацепить людей, как завоевать их интерес. Чтобы привлечь внимание к своему производству, он организовывал на выставках интерактивные уголки и, говоря современным языком, инсталляции. Например, мастер-классы по промывке золота или работе камнерезной мастерской, где можно было воочию увидеть, как работают камнерезы, как ювелиры монтируют камни. Он сооружал модели шахтных штреков, в которые можно было зайти, чтобы ощутить, как там мало места и света. Зачастую демонстрация предметов имела дидактический подтекст. На одну из выставок он привез минералогическую горку – красивый декоративный объект, на обратной стороне которого находился разрез шахты. Легким движением руки украшение интерьера превращалось в дидактический материал. И это сочетание, казалось бы, несочетаемого, конечно, привлекало внимание.

— Причем привлекало внимание не только к его творчеству, но и к Уральскому региону?

— На всемирную выставку 1904 года в Сент-Луисе Денисов посылает не просто набор картин, а фрагмент передвижной выставки «Урал и его богатства». В ней он в сокращенном варианте показывает виды Урала от Северного до Южного и акварели с минералогических образцов. Эта экспозиция имела PR-подтекст, просто потому что была выстроена вдоль определенного маршрута, как бы приглашая совершить это путешествие. Не знаю, насколько это можно назвать продвижением Уральского региона, может быть, это был способ привлечь внимание к проблемам отрасли, к своей продукции – почему бы и нет? Но вместе с тем мир узнавал больше об Урале, все-таки выставка называлась не «Денисов и его богатства», а «Урал и его богатства». Не зря Алексей Козьмич в качестве части фамилии берет слово «Уральский».

Пейзаж (1893, ПГХГ) и Окрестности Шарташа (1892, СОКМ).



— Как произошло присоединение фамилии?

— Мы знаем, что это случилось в 1900-м году. Занимаясь подготовкой выставки картин «Урал в живописи», Денисов по примеру Мамина-Сибиряка, с которым был хорошо знаком, берет себе вторую фамилию, которая выделяет его из всех прочих однофамильцев и прочно связывает с регионом. Для него было очень важно быть именно Уральским, потому что, насколько можно судить по его работам, он был человеком широкого размаха.

— Как вы думаете, как бы сложилась судьба этого человека, если бы он жил в наши дни?

— В наше непростое время тяжело людям искренним и фанатично увлеченным своим делом. Насколько мы можем судить по существующим свидетельствам, при сильной купеческой жилке Денисов-Уральский был бесконечно влюбленным в свое дело и родной край человеком. Не знаю, смог бы он состояться в сегодняшней России. Сейчас очень тяжело выживать, развиваться, делать свое дело, реализовывать проекты, не наступая на горло своей идее. Не уверена, что у него хватило бы на это гибкости.

Выставка «...Более, чем художник...», приуроченная к 150-летию со дня рождения Алексея Козьмича Денисова-Уральского открыта до 1 июня в Екатеринбургском музее изобразительных искусств по адресу Воеводина, 5. У вас еще есть шанс познакомиться с работами, прежде чем они вернутся в фонды и другие города.

Автор: Анастасия Ежевика
Иллюстрации предоставлены Екатеринбургским музеем изобразительных искусств.

Справка:

Алексей Кузьмич Денисов (19 (6) февраля 1864, Екатеринбург - 1926, Выборг) — русский живописец и камнерез. Родился в Екатеринбурге, в семье Матрёны Карповны и Козьмы Осиповича, потомственного резчика по камню. Насколько удалось установить, род камнерезов и знатоков уральских недр Денисовых известен с деда художника – горнозаводского крестьянина-старообрядца Осипа Денисова. Его сын Козьма более двадцати лет проработал в шахтах Березовского завода, потом переехал с семьей в Екатеринбург, где родился сын Алексей. Козьма Денисов занимался «рельефным» делом – изготовлением «наборных» картин, «насыпных» икон, горок-коллекций – с 1856 года. Очевидно, его произведения пользовались определенным признанием. Так, в 1872 году он экспонировал на Политехнической выставке в Санкт-Петербурге «Горку минералов уральского хребта, представляющую медные руды с их спутниками, в жилах, так же месторождения золотых, свинцовых, серебряных, медных и других руд» высотой около 70 см. На следующий год «картины из уральских минеральных пород» он демонстрировал уже на Венской всемирной выставке.