Вечернее чтиво

В понедельник перед весенними каникулами я сообщила классу, в котором
веду английскую литературу, что мы приступаем к Шекспиру. В это время года
в Колорадо от погоды ничего хорошего не жди. Весь снег, требующийся лыжным
курортам, мы получаем в декабре, используем календарные снежные дни и в
завершение получаем добавочную неделю в июне. Прогноз в программе
"Сегодня" снега до субботы не предвидит, но немножко везения - и мы
получим его раньше.
Мое объявление было встречено бурно. Пола ухватила свой диктофон и
мгновенно перемотала пленку, чтобы запечатлеть все мои слова до
последнего, Эдвин Саммер самоуверенно ухмыльнулся, а Далила сгребла
учебники, громко топая вышла из класса и хлопнула дверью так, что
разбудила Рика. Я раздала листки "да/нет", сказала, что они должны вернуть
их в среду. Шарон я дала один лишний для Далилы.
- Шекспир считается одним из самых великих наших писателей, возможно,
самым великим, - сказала я, адресуясь к диктофону Полы. - В среду я
расскажу о биографии Шекспира, а в четверг и пятницу мы будем читать его
творения.
Вэнди подняла руку:
- Мы прочтем все пьесы?
Иногда я ловлю себя на мысли: где, собственно, Вэнди провела последние
годы? Во всяком случае, не в этой школе, а возможно, и не в этой
вселенной.
- Что именно нам предстоит изучать, пока не решено, - сказала я. -
Встреча с директором у меня завтра.
- Лучше пусть будет одна из трагедий, - зловеще произнес Эдвин.


К обеду новость облетела всю школу.
- Желаю удачи, - сказал в учительской Грэг Джефферсон, биолог. - Я как
раз кончил проходить эволюцию.
- Неужели опять подошло это время года? - вздохнула Карен Миллер (она
преподает американскую литературу по ту сторону коридора). - А я еще не
добралась до Гражданской войны.
- Да, подошло, - сказала я. - Ты не могла бы взять мой класс завтра в
свой свободный час? Мне надо поговорить с Хэрроус.
- Возьму хоть на все утро. Мы проходим "Танатопсис" . На тридцать милых деток
больше - какая разница?
- "Танатопсис"? - переспросила я с уважением. - Целиком?
- За исключением десятой и шестьдесят восьмой строки. Жуткая вещь, ты
знаешь. И, по-моему, никто не способен разобраться в ней настолько, чтобы
заявить протест. Заглавие я оставлю без перевода.
- Выше нос! - посоветовал Грэг. - Может, разразится буран.


Небо в четверг было ясным, температура, согласно метеосводке, держалась
на пятнадцати-шестнадцати градусах. Подходя к школе, я увидела Далилу в
шортах и майке с алой надписью "Старшеклассники Против Культа Дьявола В
Школах". Она держала на палке плакат "Шекспир - Прислужник Сатаны" с
ошибками в "Шекспире" и "Сатане".
- К Шекспиру мы приступим завтра, - сказала я ей. - У тебя нет причины
отсутствовать на занятиях. Миссис Миллер ведет урок о "Танатопсисе".
- За исключением десятой и шестьдесят восьмой строки. К тому же Брайант
был деист, а это то же, что сатанист. - Она сунула мне свой листок с "нет"
и пухлый конверт.
- Здесь наши протесты, - сказала она и вдруг понизила голос. - А что
значит слово "танатопсис"?
- По-индейски оно означает "Та, что прячется за свою религию, чтобы
прогуливать уроки и загорать".
Я вошла, направляясь в библиотеку, извлекла из бронированного подвала
Шекспира и явилась к директрисе. Миссис Хэрроус уже приготовила
шекспировскую папку и коробочку бумажных носовых платков.
- А обойтись без этого вы не можете? - спросила она, сморкаясь.
- Пока у меня в классе учится Эдвин Саммер, не могу. Его мать
возглавляет президентскую Ударную Силу, Противостоящую Отсутствию
Знакомства С Классиками.
Я добавила протест Далилы к стопке на столе и села за компьютер.
- Ну, может, будет легче, чем мы опасаемся, - сказала я. - С прошлого
года было предъявлено достаточно исков, чтобы сбросить со счетов "Макбет",
"Бурю", "Сон в летнюю ночь" и "Ричарда Третьего". Далила хорошо
потрудилась, - заметила я, вводя нецензурированную дискету и программы
изъятий и толкований. - Но я что-то не помню колдовства в "Ричарде
Третьем".
Она чихнула и схватила еще платок.
- Его там и нет. Иск был о клевете. Его пра-пра-пра-пра и так далее
потомок с какого-то боку утверждает, что убийство маленьких принцев ему
приписывается без достаточных доказательств. Да это и не важно.
Королевское Общество Восстановления Божественного Права Королей добилось
запрета всех хроник. И что это за погода?
- Ужасная, - сказала я. - Теплая и солнечная. - Я набрала код каталога
и исключила "Генриха IV", части первую и вторую, и весь остальной ее
список. - "Укрощение строптивой"?
- Союз Разгневанных Женщин. А также "Виндзорские проказницы", "Ромео и
Джульетта" и "Напрасные усилия любви".
- "Отелло"? Ну да ясно. "Венецианский купец"? Лига Противников
Диффамации?
- Нет. Ассоциация американских юристов. И Международные Гробовщики. Они
протестуют против свинцового ларца в третьем действии как иносказательного
обозначения гроба. - Она высморкалась.


На то, чтобы разобраться с пьесами, у нас ушли первые два урока, а
почти весь третий мы потратили на сонеты...
- На четвертом уроке я занята, а потом дежурю в столовой. Остальное
придется перенести на вторую половину дня.
- А что там остального? - спросила миссис Хэрроус.
- "Как вам это понравится" и "Гамлет", - ответила я. - Боже мой, как
это они проморгали "Гамлета"?
- А насчет "Как вам это понравится" вы уверены? - спросила миссис
Хэрроус, перебирая свою пачку. - Мне кажется, кто-то добился судебного
запрета.
- Вероятно, Матери Против Травести, - сказала я. - Во втором акте
Розалинда переодевается мужчиной.
- Нет. Вот оно. Клуб "Сиерра". "Посягательства на окружающую среду".
Какие посягательства? - Она посмотрела на меня.
- Орландо вырезает имя Розалинды на коре дерева. - Я наклонилась так,
чтобы увидеть, что делается за окном. Все так же злорадно сияло солнце. -
Видимо, возьмемся за "Гамлета". Эдвин и его мамаша будут счастливы.
- Нам еще надо пройтись по каждой строке, - напомнила миссис Хэрроус. -
У меня невыносимо першит в горле.


Я уговорила Карен заменить меня и на последних уроках. Литература для
подростков. Мы проходили Беатрис Поттер, и ей надо было просто раздать
вопросник по "Бельчонку Орешкину". Я дежурила снаружи. Жарко было так, что
я сняла жакет. Общество "Студенты за Христа" маршировало вокруг школы с
плакатами "Шекспир был секулярным гуманистом".
Далила лежала на крыльце, благоухая маслом для загара, и томно
помахивала мне своим "Шекспир - Прислужник Сатаны".
- "Вы сделали великий грех, - процитировала она. - Изгладь и меня из
книги Твоей, в которую Ты вписал". "Исход", глава тридцать вторая, стих
тридцатый.
- "Первое послание к коринфянам", тринадцать, три, - сказала я. - "И
если отдам тело мое на сожжение, а любви не имею - нет мне в том никакой
пользы".


- Я позвонила доктору, - сказала миссис Хэрроус. Она стояла у окна и
смотрела на пылающее солнце. - Он думает, что у меня, возможно, пневмония.
Я села за компьютер и ввела "Гамлета".
- Ну, не все так черно. Во всяком случае, у нас есть программы изъятия
и толкования. Нам не придется делать все вручную, как прежде.
Она села перед своей стопкой.
- Как будем работать? Построчно или группируя?
- Начнем с самого начала.
- Строка первая. "Кто здесь". Национальная Коалиция Противников
Усечений.
- Лучше будем группировать, - сказала я.
- Хорошо. Сначала уберем самые существенные. Комиссия Предупреждения
Отравлений считает, что "наглядное описание отравления отца Гамлета может
вызвать подражательные преступления". Они ссылаются на дело в Нью-Джерси,
когда шестнадцатилетний подросток, прочитав пьесу, влил в ухо отцу
политуру. Минуточку. Возьму платок. Фронт Освобождения Литературы
протестует против фраз "Бренность, ты зовешься женщина!" и "О пагубная
женщина!" и против монолога о речи, а также против королевы.
- Королевы целиком?
Она заглянула в листок:
- Да. Все реплики, упоминания и аллюзии. - Она пощупала себя под
подбородком, сначала слева, потом справа. - По-моему, у меня распухли
железки. Это симптом пневмонии, как по-вашему?
С пакетом вошел Грэг Джефферсон.
- Я решил, что вам потребуется подкрепить силы. Как идут дела?
- Мы потеряли королеву, - ответила я. - Что дальше?
- Национальный Совет По Столовым Приборам протестует против изображения
рапир как смертоносного оружия. "Рапиры не убивают людей. Людей убивают
люди". Копенгагенская Торговая палата возражает против реплики "Подгнило
что-то в Датском государстве". Студенты Против Самоубийства, Международная
Федерация Флористов и Красный Крест протестуют против того, что Шекспир
утопил Офелию.
Грэг расставил на столе флаконы сиропа от кашля и коробочки с
таблетками от насморка, а мне вручил пузырек валерьянки.
- Международная Федерация Флористов? - переспросил он.
- Она упала в ручей, собирая цветы, - ответила я. - Как там с погодой?
- Просто летняя, - ответил он. - Далила пользуется алюминиевым
солнечным рефлектором.
- Осел, - сказала миссис Хэрроус.
- Извините? - переспросил Грэг.
- ОСЕЛ, Организация "Солнце - Елей Лета" возражает против строки "Мне
даже слишком много солнца". - Миссис Хэрроус отхлебнула сироп из горлышка.


К концу уроков мы дошли только до половины. Объединение Монахинь
возражало против реплики "Уйди в монастырь", Толстяки, Гордые Своей
Толщиной, требуют убрать монолог, начинающийся: "О если б этот плотный
сгусток мяса", а мы еще не добрались до списка Далилы, занявшего восемь
страниц.
- Какую пьесу мы будем проходить? - спросила Вэнди, когда я вышла.
- "Гамлета", - ответила я.
- "Гамлета"? - повторила она. - Та, про парня, чей дядя убивает короля,
а потом королева выходит за дядю?
- Больше не выходит, - сказала я.
За дверями меня поджидала Далила.
- "Многие, собравшие книги свои, сожгли их перед всеми". "Деяния",
девятнадцать, девятнадцать.
- "Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня".


В среду было пасмурно, но все равно тепло. Ветераны За Чистоту Америки
и Стражи Сублиминального Соблазна устроили пикник на лужайке. Далила была
в очень короткой майке.
- То, что вы вчера сказали, что солнце смуглит людей, откуда это?
- Из Библии, - сказала я. - "Песнь песней Соломона". Глава первая, стих
шестой.
- А-а! - сказала она с облегчением. - В Библии ее больше нет. Мы ее
выкинули.
Миссис Хэрроус оставила мне записку. Она ушла к врачу и ждет меня на
третьем уроке.
- Мы начнем сегодня? - спросила Вэнди.
- Если все принесли листки, а не забыли их дома. Я собираюсь рассказать
вам о жизни Шекспира, - сказала я. - Не знаешь, какой на сегодня прогноз?
- Ага! Обещают самую лучшую погоду.
Я поручила ей собрать листки с "нет", а сама просмотрела свои заметки.
Год назад Иезавель, сестра Далилы, пол-урока писала протест против
"попытки проповедовать промискуитет, контроль над рождаемостью и аборты",
заявив, что "Энн Хэтеуэй забеременела до брака". "Промискуитет", "аборт",
"беременна" и "брака" были написаны с ошибками.
Листков никто не забыл. Все с "нет" я отослала в библиотеку и
приступила к рассказу.
- Шекспир, - сказала я, и диктофон Полы щелкнул. - Уильям Шекспир
родился двадцать третьего апреля тысяча пятьсот шестьдесят четвертого года
в Стрэтфорде-на-Эйвоне.
Рик, который весь год не поднимал руки и вообще не подавал признаков
жизни, поднял руку.
- Вы предполагаете уделить столько же времени бэконовской теории? -
сказал он. - Бэкон родился не двадцать третьего апреля тысяча пятьсот
шестьдесят четвертого года. Он родился двадцать первого января тысяча
пятьсот шестьдесят первого года.
К третьему уроку миссис Хэрроус от врача не вернулась, а потому я
взялась за список Далилы. Она протестовала против сорока трех упоминаний
духов, призраков и тому подобного, против двадцати одного непристойного
слова ("непристойный" с орфографической ошибкой) и семидесяти восьми,
которые, по ее мнению, могли означать непристойности, как-то: "нимфа",
"малевание" и тому подобные.


Миссис Хэрроус вошла, когда я добралась почти до конца списка, и
швырнула дипломат на стол.
- Результат стресса! - сказала она. - У меня пневмония, а он говорит,
что мои симптомы - результат стресса.
- Снаружи все еще пасмурно?
- Снаружи двадцать три градуса. На чем мы остановились?
- Опять Международные Гробовщики, - сказала я. - "Смерть подается как
нечто всеобщее и неизбежное". - Я прищурилась на документ. - Как-то
странно.
Миссис Хэрроус забрала у меня лист.
- Это их протест против "Танатопсиса". На прошлой неделе они проводили
свой национальный съезд. И сразу подали пачку протестов. Я еще не успела
их рассортировать. - Она порылась в своей стопке. - А вот о "Гамлете".
"Негативное изображение персонала, готовящего погребение..."
- Могильщики.
- "...и неверное воспроизведение правил погребения. В сцене не
фигурируют ни герметически закрытый гроб, ни склеп".
Мы работали до пяти часов. Общество Пропаганды Философии сочло реплику
"И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио"
оскорблением их профессии. Актерская Гильдия протестует против того, что
Гамлет нанял актеров, не состоящих в профсоюзе, а Лига Защиты Драпировок
возмущена, что Полония закололи сквозь ковер. "Вся сцена внушает мысль,
что ковровые портьеры опасны, - пишут они в своем иске. - Драпировки не
убивают людей. Людей убивают люди".
Миссис Хэрроус положила документ на верх стопки и отхлебнула сиропа.
- Вот так. Еще что-нибудь осталось?
- По-моему, да, - сказала я, набрала "переформатировать" и всмотрелась
в экран. - Кое-что имеется. Как насчет "Есть ива под потоком, что склоняет
седые листья к зеркалу волны"?
- "Седые листья" вам не протащить, - заметила миссис Хэрроус.


В четверг я пришла в школу перед половиной восьмого, чтобы напечатать
тридцать экземпляров "Гамлета" для моего класса. За ночь похолодало и
стало еще пасмурнее. Далила пришла в парке и рукавицах. Лицо у нее было
малиновым, а нос начинал лупиться.
- "Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как
послушание гласу Господа"? "Первая Царств", пятнадцать, двадцать два.
И я погладила ее по плечу.
- Уююй! - охнула она.


Я раздала экземпляры "Гамлета" и поручила Вэнди и Рику читать за
Гамлета и Горацио.
- "Как воздух щиплется: большой мороз", - прочла Вэнди.
- Где это? - спросил Рик.
Я ткнула пальцем в строку.
- А! "Жестокий и кусающийся воздух".
- "Который час?" - прочла Вэнди.
- "Должно быть, скоро полночь".
Вэнди перевернула свой лист и посмотрела на обороте.
- И только? - сказала она. - Это весь "Гамлет"? А я думала, его дядя
убил его отца, а потом призрак сказал ему, что с согласия его матери, а он
сказал: "Быть или не быть", а Офелия самоубилась, и вообще. - Она еще раз
перевернула лист. - Это же никак не вся пьеса!
- Пусть-ка попробовала быть всей! - сказала Далила, входя со своим
плакатом на палке. - Лучше, чтобы в ней не было никаких призраков. Или
малевания.
- Тебе не нужно немножко соларкацина, Далила? - спросила я.
- Мне нужен фломастер, - произнесла она с достоинством.
Я достала ей фломастер из ящика стола, и она удалилась деревянной
походкой, словно каждый шаг причинял ей боль.
- Нельзя же выбрасывать что-то из пьесы, потому что кому-то это не
нравится! - сказала Вэнди. - Ведь тогда пьеса теряет смысл. Спорю, будь
Шекспир тут, он бы не позволил вам выбрасывать...
- Если допустить, что ее написал Шекспир, - перебил Рик. - Если во
второй строке взять каждую вторую букву, кроме первых трех и последних
шести, то они сложатся в "боров", явно кодовое слово для Бэкона.
- Снежный день! - сказала миссис Хэрроус по коммуникатору. Все кинулись
к окнам. - Мы кончим пораньше. В девять тридцать.
Я посмотрела на часы. Девять часов двадцать восемь минут.
- Организация Озабоченных Родителей заявила следующий протест:
"Поскольку идет снег и, согласно прогнозу, будет идти еще и поскольку
снег может сделать улицы скользкими, ухудшить видимость, вызвать
столкновения автобусов, обморожения и лавины, мы требуем, чтобы школы
сегодня и завтра были закрыты и наши дети не подвергались опасности".
Автобусы отойдут в девять тридцать пять. Приятных весенних каникул.
- Снег тает, даже не долетев до земли, - сказала Вэнди. - Так мы
никогда не доберемся до Шекспира.


В холле Далила на коленях наклонялась над своим плакатом и вымарывала
слово "прислужник".
- Сюда приперлись Феминистки Против Языковой Дискриминации, - сказала
она брезгливо. - Притащили судебное постановление. - Над зачеркнутым
"прислужником" (слово мужского рода!) она надписала "прислуга" (женский
род). - Постановление суда. Нет, вы только подумайте! А наша свобода слова
где?!
- Ты сделала ошибку в "прислуге".