Вечернее чтиво

Есть у человека личные вехи, связующие серую материю его жизни. Одна из
них - твоя первая квартира. Ты можешь лежать в богадельне с трубками в
носу и и заднице, накачанный лекарствами, забывший от старческого маразма
имена своих детей - но по какой-то извращенной причине ты все равно будешь
помнить цвет ковра на полу твоей холостяцкой берлоги. Будешь видеть, как
перед глазами.
Я, например, _знаю_, что свою первую квартиру я не забуду. Как бы ни
старалась.
Этот комплекс назывался Дел-Рей-Гарденс . Не спрашивайте
меня, почему. Я там травинки не видела, не то что сада, все полтора года,
что там прожила, если не считать унылый внутренний двор, где господствовал
треснувший бассейн, в котором водились комары и прочая нечисть.
Дел-Рей был стар. Его построили за десяток или два лет до моего
зачатия, в те времена, когда школа была простым государственным колледжем.
Без сомнения, Дел-Рей с его расположением двухэтажного мотеля и обосранным
штукатурным экстерьером был рассчитан на волну женатых студентов,
хлынувших в кампус после корейской войны по закону о военнослужащих. Когда
я туда въехала в семьдесят девятом, единственное, что было сносного в
Дел-Рее, - это его близость к кампусу. Для человека вроде меня, считающей,
что ходить на занятия - это горькая пилюля, которую надо проглотить, чтобы
наслаждаться студенческой жизнью, - такая ситуация была идеальной.
Я поселилась там на третьем курсе. Первые два года я прожила в
общежитии, и за это время мне до смерти надоело, что ванная у меня общая
еще с тремя девушками и что визиты гостей противоположного пола не
допускаются (чисто технически) после девяти вечера. Дел-Рей был рядом, и
сотня в месяц плюс плата за коммунальные услуги вполне в мой бюджет
укладывались.
Переехала я своими силами - поскольку владела в этом мире только двумя
ящиками из-под молочных пакетов, набитых книгами в бумажной обложке,
двойным матрацем (не пружинным), ручной пишущей машинкой, феном, цифровым
будильником, портативным черно-белым телевизором и машинкой для
изготовления поп-корна - работа не для Геркулеса. И что из того, что у
меня даже стула не было, чтобы на него сесть? Зато я была сама по себе! У
меня было собственное жилье! Хотя то, что я нашла в нем, быстро охладило
мой юношеский пыл.
Во-первых, оказалось, что прежний жилец месяц назад оставил в
холодильнике полдюжины яиц и выдернул вилку. Не стоит и говорить, что
мытье холодильника было ни с чем не сравнимым переживанием.
Кое-как прибравшись в кухне, я пошла в магазин на углу и купила
макарон, сыра и пару банок тунца для своей первой трапезы в новом доме.
Моя мать оказалась настолько заботлива, что выделила мне несколько старых
кастрюль и тарелок, которые собиралась заменить, и у меня было странное
чувство deja vu, когда я выкладывала свой ужин на старую тарелку с утенком
Даффи.
Сидя по-турецки на полу и опираясь спиной на дешевую фанерную панель, я
довольно улыбалась, представляла себе пустые стены оклеенными плакатами и
увешанными книжными полками с фантастикой в бумажных обложках, дверь в
спальню - декорированной бисерным занавесом, а тем временем стереосистема
выдавала Элиса Купера и "Кисе" с такой громкостью, что на облупленном
штукатурном фасаде Дел-Рей могли бы появиться новые трещины. Я
представляла себе, как все мои старые друзья кивают головами, осматривая
новое убранство, затягиваются травкой, попивают пиво и хвалят: "Классное
местечко", или...
- _Кто тебе, падла, позволил переключать канал, козел ты гребаный?!_
Голос прозвучал так громко, так близко, что я аж подпрыгнула, решив,
что со мной в комнате кто-то есть.
- _Ты же его, блин, и не смотрел, на хрен!_
- _Гвоздишь! Я, блин, смотрел телевизор, на хрен!_
- _Хрен тебе - смотрел! Как ты его, падла, смотрел, если глаза закрыл
на фиг?_
- _Ты, мудак, я их на минуту прикрыл, чтобы отдохнули, козел!_
К этому моменту я уже поняла, что я в своей квартире вполне одна. А
слышала я своих соседей. Оба голоса были мужские, более чем слегка
навеселе, и принадлежали, судя по всему, людям постарше - мужикам возраста
моего папочки, если не больше. Упомянутый телевизор был включен очень
громко, но к этому я привыкла в общежитии, а вот к чему я не привыкла -
чтобы люди орали друг на друга, надсаживая голос.
- _Ты меня только еще раз так назови, Дез! Я тебя предупреждал, чтобы
ты, блин, так не делал!_
- _Как хочу, так тебя и назову, и катись ты к...!_
- _Черт тебя побери, Дез, заткнись ты на хрен!_
- _Сам ты заткнись, пид@р козлиный, говнюк!_
Я подобралась к своей входной двери и выглянула во Двор, приоткрыв ее.
К моему удивлению, других жильцов не было видно. Как может быть, чтобы
никто не слышал, что творится в соседней со мной квартире?
- _Заткнись, старик! Иди спать!_
- _Ты гребаный говнюк!_
- _Спать пора, Дез!_
- _Умник нашелся, на фиг!_
- _Заткни на фиг пасть и спать иди, блин!_
- _Не трогай меня, пид@р говенный! Я тебя убью на фиг, если ты, блин,
меня еще раз тронешь!_
Вдруг раздался гулкий удар, будто кто-то бросил тюк из прачечной в мою
стену снаружи. Еще раз. И еще раз.
Я рывком распахнула дверь и побежала в квартиру напротив, собираясь
попросить телефон и позвонить в полицию. Сердце стучало у меня в груди
громче, чем я постучалась в дверь. Через пару секунд я услышала, как
отодвигается засов, и увидела знакомого ассистента с кафедры английского
языка.
- Простите, что прервала ваш ужин, но мне нужен ваш телефон...
Глаза ассистента стрельнули поверх моего плеча на дверь моей квартиры.
- Вы живете в 1-Е?
- Ага. Въехала только сегодня. Послушайте, мне нужно позвонить в
полицию...
- Можете, если хотите, но я вас сразу предупреждаю - они не приедут. По
крайней мере, не сразу, да и то если им еще позвонит пара-тройка человек и
пожалуется.
- Как так?
- Да так, что это просто Дез и Алвин снова ссорятся.
- Вы уверены? В смысле что копы не приедут?
Ассистент рассмеялся, как смеется мой папочка, когда его спросишь про
налоговую инспекцию.
- Можете мне поверить, я знаю.
Так я впервые узнала о своих соседях, Дезе и Алвине.
За следующие несколько месяцев я узнала о них намного больше, хотя
фамилий их не узнала никогда. Большую часть информации я узнавала
непроизвольно, потому что не слушать их ежевечерних инвектив было
невозможно. Утром и днем они обычно вели себя тихо - хотя более точным
словом было бы, наверное, латентно. Я быстро поняла, что их сеансы крика
были обычно коротки и следовали одному сценарию. Спор начинался примерно к
пятичасовым новостям и рос крещендо в течение всего монолога Джимми
Карсона.
Я, как последняя дура, подписала контракт о найме, и знала, что мне
никогда не найти ничего так дешево и так близко к кампусу, как Дел-Рей,
так что я скрипела зубами и старалась изо всех сил не обращать внимания. Я
старалась по вечерам уходить из дома и возвращаться тогда, когда Алвин и
Дез уже заканчивали на ночь свой алкогольный театр кабуки.
Хотя я слышала их ежедневно, ни Алвина, ни Деза я не видела до начала
второй моей недели в Дел-Рее, да и увидела я их по чистой случайности.
Было примерно два часа дня в какой-то будний день. Я пошла в
круглосуточный магазин в квартале от дома. Там стоял высокий и тощий
мужчина, одетый в клюквенного цвета синтетические штаны - облегающие, из
тех, что держатся без ремня - и рубашку искусственного шелка с
отпечатанными по всему полотну парусными лодками. Он пек себе лепешку в
микроволновке.
От него разило дешевыми духами, копченой колбасой и джином так, что за
два пролета было слышно. Хотя было ему лет сорок пять, выглядел он старше
моего отца. Волосы его, когда-то рыжие, но теперь выцветшие в неаппетитный
морковно-оранжевый цвет, были причесаны так, как носили раньше
гомосексуалисты из белой швали: половина с начесом, половина уложена в
петушиный гребень. Когда он шел к кассиру заплатить за лепешку, я увидела
у него под левым глазом синяк, покрытый жидкой косметикой чуть более
темной, чем сам синяк. Вдруг меня осенило, что я смотрю на половину
пресловутой пары Алвина и Деза. Наверное, на Алвина. У Деза голос глубже,
ниже и принадлежит, судя по всему, человеку еще постарше.
Возле кассы Алвин купил пинту джина - такую, с желтой наклейкой, где
большими печатными буквами написано "ДЖИН", пинту не менее подлинной водки
и вдруг выскочил из двери, забыв лепешку в микроволновке. Кассир - студент
из Пакистана - пожал плечами и сбросил ее в мусорную корзину.
В конце той же недели я увидела и Деза - когда допустила ошибку,
пригласив к себе пару моих друзей на новоселье. Последнюю пару выходных
Алвин и Дез уходили выпить в какой-то бар, и ошибка была в том, что я
предположила, будто это у них традиция. Не тут-то было. Только тогда,
когда Дез получал по своей страховке, а Алвину приходил чек пособия по
безработице.
Я как-то достала стульев, чтобы поставить вокруг кухонного стола и
организовать какой-то обед. И потому пригласила Джорджа и Винни. Это была
гомосексуальная пара, которую я знала с первого курса. Джордж занимался
театром, а Винни - архитектурой. Отличные и приятные ребята. Всегда готовы
посмеяться.
Я сделала спагетти и чесночные хлебцы - одно из немногих блюд, которые
я умела готовить, а Джордж с Винни принесли бутылку кьянти. Я как раз
помыла посуду и мы сидели и обсуждали последние сплетни, когда стена
гостиной затряслась так, что дешевое зеркало, купленное мною три дня
назад, упало и разлетелось по полу.
- _Не трожь мое говно!_
- _Не трогаю я! Кому оно к хренам нужно!_
- _Ты врешь, Алвин, сукин сын гребаный!_
- _Заткнись, старик!_
- _Не трожь меня, пид@р гнойный! Тронь меня, гад ползучий, ни месте
убью на хрен, козел! Насрать мне, кто ты такой! Я тебя убью на хрен,
говнюк гребаный!_
- _Заткни пасть, на хрен!_
- _Сам заткнись на хрен, пид@р! Ты говнюк гребаный и больше ты никто!
Нет, ты даже не говнюк! Ты пид@р, а пид@р не человек!_
Джордж встал, не спуская глаз со стены.
- Мы... гм... у тебя отлично, но нам с Винни пора домой...
- Ребята, вы меня простите. Мне очень жаль, что...
- _Мне такой говенный пид@р и на хрен не нужен! Всех вас, пид@ров,
поубивать надо! Нормальным людям житья нет!_
- _Заткнись, Дез! Слышали уже!_
- _Я тебе морду сворочу на хрен?_
- _Только попробуй, старый хрен!_
- Лапонька, нам тебя жаль гораздо больше, - шепнул Винни, устремляясь к
двери вслед за Джорджем. Они оба не сводили глаз со стены, будто ждали,
что Алвин и Дез сейчас выскочат оттуда, как тигры сквозь пылающие обручи.
Когда Джордж открыл дверь, у Алвина и Деза дверь резко захлопнулась. Мы
все трое застыли на цыпочках и заглянули за угол. К автостоянке, держа
генеральный курс на нашу круглосуточную поилку, шел непроизвольными
галсами приземистый крепыш возраста за шестьдесят. То, что у него осталось
от волос, было пострижено военным ежиком. Одет он был в рубашку с
короткими рукавами и сильно помятые штаны, отвисающие сзади так, будто он
контрабандой таскал в них откормленных бульдогов.
- Кто это? Или правильнее, быть может - что это? - произнес Джордж
театральным шепотом.
- Я думаю, что это Дез. Он живет вместе с Алвином - с тем, с которым
сейчас дрался.
- Слыхал я о несовместимости соседей - но этот случай имеет первый
приз! - восхитился Винни.
- Как вы думаете, он не гей? - спросила я громко. - Я в том смысле, что
про Алвина я знаю... но Дез больше похож на старых приятелей моего папы по
армии. Может быть, они всего лишь соседи.
Джордж посмотрел на меня взглядом, который был у него предназначен лишь
для самых безнадежных тупиц.
- Лапонька, на этой помойке есть квартиры с двумя спальнями?
- А!
- И к тому же я слыхал рассказы об этой паре. Никто никогда не называл
имен и не говорил, где они именно живут, но я на все сто уверен, что это
те самые ребята. Они законченные алкоголики и живут вместе с начала
шестидесятых.
- Ты шутишь! Как могут люди столько прожить под одной крышей, если они
друг друга ненавидят до печенок! - Меня передернуло. Даже представить себе
я этого не могла - вроде как представить себе, как мои бабушка с дедушкой
занимаются сексом.
Винни пожал плечами:
- Ну, мои предки последние десять лет своего брака провели как на
вьетнамской войне и при этом никому в своем пригороде не мешали.
- Да, сцена очень похожа на то, что устраивали мои родители, -
согласился Джордж. - Только мне это не по нутру. Знаешь, может, в
следующий раз ты к нам придешь? Я вряд ли выдержу еще раз этот крик друг
на друга запертых в клетке крыс.
Как вы можете догадаться, это была моя первая и единственная попытка
пригласить к себе друзей. Спасибо Алвину и Дезу - у меня ни разу не
собралась дикая студенческая вечеринка, пока я там жила. Сама возможность,
что они вдруг вломятся в расчете на дармовую выпивку, такую идею
похоронила решительно и глубоко.
Мне самой было забавно, как быстро Алвин и Дез стали частью моей жизни,
хотя я с ними слова не сказала и, честно говоря, нисколько этого не
хотела. Откровенно говоря, Дез меня пугал до смерти. Насколько я могла
судить, из них двоих никто не работал, и из квартиры они выходили только в
магазин за выпивкой и сигаретами, или обналичить чеки пособия, или в
приемное отделение "Скорой помощи". Вскоре я поняла, что долговременные
обитатели Дел-Рея рассматривали Алвина и Деза как стихийные силы вне
пределов познаний человечества. Скорее можно научиться управлять погодой,
чем изменить их поведение.
И еще я часто думала, чем же они держат хозяина. Наверняка многие
жаловались на них за все эти годы? Ответ на этот вопрос я получила, когда
в один прекрасный день Дез чуть не спалил весь дом.
Я пришла домой после занятий и увидела у здания две пожарные машины, и
в воздухе стоял запах дыма и химического пламегасителя. Группа моих
соседей собралась во дворе возле бассейна с нечистью, с безопасного
расстояния наблюдая, как пара пожарных в тяжелых брезентовых робах выходит
из квартиры 1-Д.
Дез сидел на лестнице, ведущей в квартиры второго этажа, и вид у него
был, как у заспиртованного зародыша, вытащенного из банки. Он мигал на
закатное уже солнце и смотрел так, будто не знает, где он. Лицо его было
вымазано сажей, но не настолько, чтобы скрыть пьяную красноту щек и синеву
носа.
- Вот, нашел, с чего загорелось, - сказал один из пожарных, держа
какие-то дымящиеся осколки, похожие на гибрид замороженной пиццы с
хоккейной шайбой. - Очевидно, он положил это в печку, забыв вынуть из
коробки.
Только тогда сквозь толпу протолкался какой-то пожилой человек. Одет он
был в брюки и рубашку игрока в гольф, будто только что бегом прибежал сюда
от семнадцатой лунки.
- Что тут произошло? Я - владелец. Кто-нибудь мне расскажет, что тут
случилось?
Пока командир пожарников рассказывал, тыкая рукой в сторону Деза,
человек, который объявил себя владельцем Дел-Рея, потирал лицо точно так,
как мой дядя Билл, когда пытался держать себя в руках и не сорваться на
людях. Когда пожарники уехали, он подошел к месту, где сидел Дез, и стал
на него орать, хотя и близко не подобрался к той громкости, на которую Дез
был способен, как я знала. И только тогда, увидев их лицом к лицу, я
поняла, что они кровные родственники.
- Господа Бога ради, Дез, что ты тут устраиваешь? Ты мне страховую
плату за эту помойку взвинтишь до небес! Я обещал маме, что у тебя будет
место, где жить, но ей-богу, я тебя выброшу! Еще раз такое устроишь -
вылетишь к чертовой матери, ты понял? И Алвин тоже!
Я думала, Дез начнет орать в ответ, но он, к моему удивлению, только
сидел и таращился. Голова его закачалась на шее, и он по-настоящему часто
заморгал. То ли у него глаза слезились от дыма, то ли еще что. Когда
владелец Дел-Рея ушел, Дез кое-как поднялся на ноги и зашаркал обратно к
себе домой. Через пару минут появился Алвин. Очевидно, ходил обналичивать
чек на пособие.
- _Господи Боже мой! Какого хрена ты тут творишь, Дез?_
- _Ни хрена я не творю, говнюк! Ты мне всегда говоришь, будто я чего
делаю, а я ничего!_
- _Не звезди, старик! Ты посмотри, что тут! Посмотри! Ты что натворил,
Дез? Что натворил?_
- _Ты мне обед не приготовил? Я сам приготовил, на хрен!_
- _Ты его сжег на хрен, козел! И мой тоже! Смотри, что ты наделал,
блин!_
- _Заткнись, ты, пид@р хренососный!_
Этот спор зашел так далеко, что Алвин попал в больницу, а Дез - в
кутузку. Алвин вышел через два дня, а Дез получил тридцать дней за
сопротивление аресту, когда наконец показались копы. Весь дом облегченно
вздохнул, и Дел-Рей стал относительно спокойным местом - на время.
Потом появился Дик.
Где его Алвин нашел - не знаю. Если скажут, что под перевернутым
камнем, - не отмету с порога. Дик был намного моложе Алвина и на несколько
лет старше меня. Я бы дала ему лет двадцать пять, хотя он не выглядел
особо молодо. Роста он был среднего, тощий, с жирными волосами до плеч и
вислыми усами, которые не слишком красили его вялый подбородок. Вообще он
был похож на хорька и дергался, как человек, сидящий на крэке. У него была
одна пара грязных истрепанных джинсов и несчетное количество футболок и
шапочек, рекламирующих то Джек Дэниэлс, то Лайнард Скайнирд, Копенгаген
или Вэйлон Дженнингс.
Если Дез меня слегка пугал, то от Дика у меня мурашки шли по коже. В
конце концов про Деза я знала, что он покидает дом лишь в случае стихийных
бедствий - загорелась кухня, например, или водка кончилась. А Дик,
казалось, из тех, что может вдруг среди ночи материализоваться у меня в
спальне с ножом в руке.
Однажды я пришла домой рано и увидела, что Дик ошивается перед домом,
очевидно, ожидая, пока вернется из магазина Алвин с выпивкой. Увидев меня,
он улыбнулся, как улыбаются мужики, считающие себя покорителями сердец.
- Привет! Ты - та девушка, что живет через стену с Алвином?
Я что-то хмыкнула утвердительное и ни к чему не обязывающее и
попыталась пройти мимо, но он прилип ко мне, как туалетная бумага к
подошве. Он навис у меня над плечом, пока я возилась с ключами перед своей
дверью, и обнажил желтые кривые зубы в неприятно дикой улыбке.
- Я, знаешь, тебя приметил. Ты одна ведь живешь? Я думал, может,
захочешь сходить куда или что...
Я вложила ключи так, чтобы они выпирали из кулака между пальцами.
Простого выхода из ситуации я не видела, и потому решила схватить быка за
мошонку, если так можно выразиться.
- А что Алвин? - спросила я. - Твой любовник возражать не будет?
У Дика покраснело лицо, и он минуту плевался.
- Я девочек люблю! Я не какой-нибудь пид@р гребаный!
- А я слыхала другое, - сказала я, твердо решив не открывать свою
дверь, пока Дик не освободит ее окрестности от своего присутствия.
- Вранье это все! Я этому старому педерасту только даю отсосать!
Тут я поняла, что Алвин нашел в Дике. Без сомнения, он ему напоминал
Деза в молодости.
- Дик!
Дик подпрыгнул как укушенный. К нам приближался Алвин, неся бакалейный
пакет, и он вовсе не был счастлив увидеть Дика так близко ко мне.
- Зайди в дом сию же минуту, на хрен, и чтобы я тебя возле этой девушки
не видел больше! - прошипел он.
Дик немедленно послушался, и Алвин пошел за ним, потом остановился на
пороге и бросил на меня взгляд, полный ненависти.
В эту ночь я спала, положив под подушку кухонный нож.


Когда Дез после тридцати дней вернулся, я рассчитывала, что Дик
исчезнет. Не тут-то было. Хотя Дик с ними не жил (я не уверена, что он
вообще хоть где-то жил), кучу времени он торчал у них. И надо отдать
должное Дезу, он полюбил Дика ничуть не больше, чем я.
Прежде всего, Алвин явно предпочитал молодого человека Дезу, всегда
спрашивая, что Дик хочет смотреть по телевизору или - что куда важнее -
какую выпивку покупать. Это стало у Деза больной мозолью. Дез был
поклонник водки. Дик же предпочитал ржаное виски. Когда Дез вернулся из
тюрьмы домой, каждая ссора начиналась теперь так:
- _В этом блинском доме выпить нечего!_
- _Не начинай по новой, Дез! Отлично знаешь, что на кухне виски до
хрена!_
- _А хрена мне в нем! Я это вонючее говно не пью!_
- _Так не пей, твою мать, мне насрать! Я его все равно не для тебя
купил, а для Дика!_
- _Я этого ржаного говна не пью! Оно только для гребаных хренососов
годится!_
- _Заткнись, Дез!_
- _Сам заткнись, пид@р козлиный!_
- _Не обзывай меня при Дике!_
- _Водки хочу, мать вашу так! Водка - это для настоящих мужчин, которые
баб любят, а не это блинское виски! Виски для пид@ров и хренососов, говно
ты вонючее!_
И так далее, и так далее, и так далее.
В конце семестра, когда большинство обитателей Дел-Рея уже разъехались
на лето, печальный и мерзкий любовный треугольник наконец распался. Я
знала, что его ждет плохой конец, но все равно это застало меня врасплох.
Я в этот день вернулась поздно с дружеской вечеринки. Было уже почти
три часа утра, но у своего дома я обнаружила две полицейские машины и
"скорую". Сирены их молчали, но мигалки все еще вертелись. Я вздохнула и
закатила глаза к небу. Не иначе как очередная ссора из-за виски и водки.
Дверь в 1-Д была широко распахнута, свет оттуда падал во двор. Чтобы
пройти к себе, я должна была миновать ее, но мне преградил дорогу плотный
полисмен с уоки-токи, висящим у него на поясе и бормочущим чтото самому
себе.
- Простите, мисс, но туда нельзя.
- Я живу в соседней квартире, офицер, и сейчас иду домой.
- А! - Полисмен отступил в сторону.
Я вынимала ключи из сумки, но тут полисмен прокашлялся.
- Э-гм, извините, мисс, я знаю, что уже поздно, но детектив Гаррис
спрашивает, не можете ли вы зайти на одну минуту?
Ну что ж. Я пожала плечами и вошла в квартиру Деза и Алвина. В первый и
единственный раз моя нога туда ступила. Она была точно такая же, как моя,
только зеркально отраженная. Из мебели в гостиной были только проваленный
вельветиновый диван, легкий набивной стул, у которого из швов лез конский
волос, и здоровенный комбайн "магнавокс", похожий на гроб с экраном.
Дез сидел на стуле, одетый в мешковатые штаны цвета хаки и грязную
нижнюю рубашку. Он смотрел на летящий по телевизионному экрану снег и
что-то неразборчиво бубнил себе под нос. Если он и видел, что в комнате
полно полицейских в мундирах, его глаза этого не выдавали.
Усталого вида человек в мятом костюме и не менее мятом дождевике, с
табличкой на груди, вышел из кухни при моем появлении.
- Простите, мисс. Я детектив Гаррис. Извините, что не даем вам лечь
спать, но мне нужна ваша помощь.
- Постараюсь. А что случилось? Где Алвин?
У детектива Гарриса вид стал еще более усталым.
- Боюсь, что он мертв, мисс.
- А!
- Мне очень жаль. Он был вашим другом?
- Нет. Я думаю, у него вообще вряд ли были друзья.
- Ну, _один_, по крайней мере, был. Мы хотели бы знать, не можете ли вы
сказать нам его имя?
Детектив Гаррис указал на спальню. Я толкнула дверь и вошла. Там пара
санитаров упаковывали свои инструменты и обсуждали предстоящий бейсбольный
сезон. В комнате была всего одна кровать - к моему удивлению, узкая. На
ней растянулись два обнаженных тела. Голова Дика была похожа на разбитую
тыкву, а у Алвина вокруг шеи был завязан электрический провод потуже
рождественской ленты.
- Вы случайно не знаете имени того, который моложе? - спросил Гаррис,
вытаскивая из кармана плаща потрепанный блокнот.
Я только кивнула. Впервые в жизни я видела настоящий труп.
- И?
- Дик. Его звали Дик.
- Дик - а как дальше?
Я моргнула и со странным чувством отчуждения отвернулась от сцены
убийства.
- Я... я не знаю. Я только слышала, как они называли его Диком.
Детектив Гаррис кивнул и записал это в блокнот.
- Спасибо, мэм. Вы свободны.
- Это сделал Дез?
- Похоже на то. Чугунным утюгом проломил голову молодому, потом удавил
его партнера проводом. А потом вызвал полицию.
Это меня некоторым образом удивило. Не то, что Дез такое сделал. Но кто
бы мог вообразить, что в доме Алвина и Деза есть утюг?
- Милый.
Странно, как звучал его голос при нормальной громкости. Немного
напоминал Уолтера Кронкайта. Налитые кровью глаза Деза обшаривали стены и
вдруг остановились на мне.
- Он называл его "милый". - Казалось, что мясистое лицо отставного
солдата сейчас просто развалится. Глаза его не держали фокус и снова
начали блуждать. - Кто же теперь будет мне обед готовить?
Впервые за много недель я в эту ночь спала без ножа под подушкой.


Потом я читала об этой трагедии в газетах. Согласно признанию, которое
сделал Дез в полиции, он после пары пинт водки отрубился перед
телевизором, и Алвин с Диком решили заняться сексом в спальне. Дез
неожиданно проснулся и вошел, шатаясь, застав их в разгаре акта. Очевидно,
это зрелище вызвало у него убийственную ярость. Остальное я знала. В
газете не говорилось, кричал ли Дез, что "в гробу видал всех пид@ров", но
я уверена, что это было сказано. Еще в газете были фамилии Деза и Алвина,
которые я давно уже снова забыла, и говорилось, что они жили в одной
квартире с пятьдесят восьмого года - за год до моего рождения. Уму
непостижимо.
Алвина еще даже не предали земле (или кремировали, или что там делает
государство с теми, кто слишком беден и никому не нужен для нормальных
похорон), как брат Деза уже позвал рабочих обновить помещение. К концу
месяца там жила пожилая пара. Они были очень милы и преданы друг другу и
соблюдали полнейшую трезвость. Жил у них шпиц по имени Фрицци, который
иногда погавкивал, но за пределами своей квартиры это были вежливые и
тихие соседи.
Когда кончилась моя аренда, я решила съехать. Все равно уже все было
по-другому. Можно сказать, кончилась эпоха. Что точно - это то, что у меня
появился аршин, которым следует мерить своих соседей.
Но иногда вдруг я возвращаюсь мыслями к Дезу и Алвину. Я уверена, что
много лет назад между ними было что-то вроде любви. Может быть, поэтому,
если отбросить все ругательства, крики и угрозы, у них редко доходило до
кулаков. И эта узкая кровать тоже у меня из ума не выходит. Несмотря на
ненависть, презрение к себе и взаимные упреки, было между ними что-то,
пусть даже чувство общности двух алкоголиков.
Я себе представляю, как это было. За годы до того как я родилась,
красавец морской пехотинец зашел в бар, о котором уважающему себя
человеку, тем более морскому пехотинцу, даже знать не полагалось, и
встретил рыжеволосого мальчишку, которому была судьба стать любовью всей
его жизни. Перед ними лежало будущее, а единственное, что имело для них
значение, - их любовь. Любящие неуязвимы, они защищены от суровой
реальности жизни своей разделенной страстью. Поначалу. Но общество, его
правила, его условности находят способ проесть эту защитную оболочку. И
если не проследить, любовь легко переходит в презрение и гнев, а счастье -
в муку.
Мне хочется думать, что они знали что-то вроде радости, пока не
превратились в две несчастные и мерзкие пародии на человека, рычащие и
огрызающиеся друг на друга, точно звери, сунутые в одну клетку, которая к
тому же слишком мала. Или кровать, которая слишком узка.
Любовь высасывает. Она обращает нас в дураков и рабов.
Но еще хуже - жить одиноким и нелюбимым.
Спросите Алвина и Деза, если не верите.