Как живет сегодня «Русский дом» в Берлине

В конце августа прокуратура испанского города Аликанте получила жалобу с требованием о закрытии местного «Русского дома». Зимой сообщалось о закрытии после инцидента с лайнером Azal в небе над Грозным «Русского дома» в Баку. Похожие проблемы испытывает и «Русский дом» в Берлине.

«Русскими домами» называются культурные центры, которые открывает по всему миру для продвижения Russian soft power федеральное агентство «Россотрудничество». И уже открыло, на секундочку, 96 штук в 80 странах мира. В этом списке помимо очевидных Минска, Тбилиси, Гомеля, Сухуми, Астаны, Еревана и прочих столиц СНГ вся Западная Европа, Балканы, Польша (не только Варшава, но и Гданьск!), девять африканских отделений, обе Америки от Буэнос-Айреса до Оттавы, Кипр, Израиль, Япония и целая россыпь «Русских домов» в Южной и Юго-Восточной Азии от Карачи до Джакарты. Нет их (из стран с более или менее заметными диаспорами) разве что во всех трех республиках Балтии, Великобритании с Ирландией, в Австралии, Эмиратах и (ха-ха) Пхеньяне. Впрочем, это, уверен, исправят очень скоро.

«Русский дом» в Берлине открылся в 1984 году, еще в столице ГДР, и по сей день остается крупнейшим из 96 филиалов сети. Его построили в районе Митте на Фридрихштрассе, одном из двух (наряду с пересекающим эту улицу в 5 минутах ходьбы бульваром Унтер-ден-Линден) кандидатов на статус берлинской Тверской. Постройку возвели на месте здания универмага, разбомбленного во Вторую мировую. Похожими коробками в ГДР вообще старались застроить весь тот район.




1913
Строительство по проекту известного восточногерманского архитектора Карла-Эрнста Свора шло три года. Стилем выбрали то, что политкорректно называется «советский модернизм», а в народе — «брежневское барокко». Получилось действительно и мрачновато, и помпезно: болгарский известняк, гранит из области лужицких сербов (близ границы с Чехией и Польшей), витражи из магдебургского стекла, семь этажей общей площадью 29 тыс. кв. м. Одно только центральное фойе — 1700 «квадратов»! Изначально в нем стоял «комнатный» памятник Ленину, но после объединения Германии на волне народного энтузиазма Ильич благополучно растворился в неизвестном направлении.

По сути, дышащий на ладан СССР отгрохал себе второе посольство, гэдээровский Дворец республики в миниатюре. Из ближайших московских аналогов урбанисты чаще всего приводят в пример здание ТАСС, Белый дом или здание Академии наук СССР. Хотя лично мне «Русский дом» в Берлине всегда больше всего почему-то напоминал МХАТ им. Горького на Тверском бульваре.



1984
Внутри кинотеатр, конференц- и концертный залы, огромная библиотека, буфет, выставочные пространства, Центр русского языка, «Русский колледж» и отделение «Почты России». Начиная с 1990-х часть помещений сдавалась в аренду совсем уж сторонним организациям вплоть до кабаре и бутиков. До апреля 2022-го внутри отлично помещалась и радиостанция «Русский Берлин», открытая эмигрантами из 1990-х, вовремя пробившими себе частоту, где почти круглосуточно ставили в эфире музыку в диапазоне от Лепса до Лободы. С началом «известных событий», впрочем, радио оперативно переименовалось в «Голос Берлина» и попыталось запустить информационное вещание, чтобы заблаговременно дистанцироваться от RT, передачи которых после запрета Russia Today в Германии крутили в кинотеатре этажом ниже. Но кончилось тем, что радио выселили из «Русского дома» практически одним днем.





«Русский дом» неоднократно предлагали закрыть, но никому это пока не удавалось. А все потому, что помещения «Россотрудничества» по двусторонним бессрочным соглашениям уже с ФРГ юридически приравнены к посольствам и консульствам, которые даже от всех налогов освобождены. Возможно, не последнюю роль здесь играют и опасения властей Германии, что в ответ на закрытие «Русского дома» Россия закроет у себя немецкие Гете-институты.

Лично я «Русским домом» за три с половиной года жизни в Берлине «пользовался» четырежды, в том числе два раза отправлял родственникам в Москву и Петербург оригиналы выписанных через посольство доверенностей.


Каждый поход оставлял довольно смешанные впечатления. Неожиданно хорошая для кинозала с известняковыми панелями акустика — но пыльные кресла. Идеальные лоснящиеся пирожки, чебуреки и пирожные-корзиночки с масляным кремом в буфете (завозят на машине времени, не иначе) — но неработающие микроволновка и кассовый терминал. Впрочем, таких девайсов ведь и не было в 1980-е?

Воздух на грани спертости и приглушенное освещение, как на некоторых станциях метро 1950-х годов постройки — но полный ассортимент соцсетей, в которых можно фолловить Russiches Haus, даже, например, в запрещенном в России «Инстаграме». На стойке — бесплатная пресса, афиши детских утренников и кружков по изучению русского языка.

На входе одно время почти ежедневно стояли с пикетами украинцы. Охрана препиралась с ними — то ли достаточно вежливо, то ли просто-напросто лениво.



Посетителей встречают сканер, как в аэропорту, и рамка металлодетектора. За ней обычно стоит очень молодой парень центральноазиатской наружности в служебной форме. «Это что у тебя?» — спросил он у меня строго во время первого визита. «Замок на велосипед», — ответил я, одновременно показывая, как он раскладывается из чего-то смутно похожего на холодное оружие действительно в замок-цепочку. «А», — ответил охранник, резко просиял и с тех пор при встрече только улыбался, махал и не задавал вопросов.

«Почтой России» заведует классическая дама в летах и с укладкой: «В Москву? Один лист? Четыре рабочих дня, 30 евро. Конверт хорошо, что свой, мы не продаем. Молодой человек, вы не успеете! Тут вот такую декларацию надо заполнить, смотрите сколько! У меня через четыре минуты начинается обед!»

Скорописью заполняю адреса отправителя и получателя, индексы, телефоны и так далее. Пару помарок дама милостиво исправляет сама, покосившись на меня, вздохнув и молча отобрав ручку. Мы заклеиваем все, она кидает конверт на весы и клеит марку, я рассчитываюсь. Спрашиваю про туалет. Снова вздыхает.

— Пойдемте, покажу…

— Да ладно, у вас же обед. Я у охранника спрошу.

— Да я уже пообедала час назад. Пойдемте!

Свой тяжелый люкс был и в СССР, просто он мало где сохранился к 2025 году в естественной среде обитания. В глубинке этому люксу взяться было неоткуда изначально, а Москва слишком похорошела при Собянине. Да, собственно, уже и при Лужкове начала менять эстетику в соответствии с его представлениями о прекрасном и новорусской модой 1990-х. А столицы союзных республик часто избавлялись от советского наследия в логике «деколонизации» и национального возрождения. Теперь такие интерьеры — а главное, дух — в Москве, наверное, можно найти лишь на минималках в реликтовых ДК на окраинах.