Непридуманная история русского авантюриста, ставшего королем Андорры ❘ фото

Родиться в обычной российской семье и стать королем небольшого европейского государства? Легко! Берите пример с Бориса Скосырева, который провозгласил себя монархом карликового княжества Андорра и не встретил никаких возражений со стороны его жителей.






Лихорадочные 30-е годы XX века в Европе, маленькое окошко отчаянного жизнелюбия между двумя войнами… Мировой экономический кризис разлил в воздухе ощущение «лови день, потому что завтра не будет». Это время русских принцесс, работавших во французских модельных агентствах, и белых офицеров, которых можно было встретить в самых захудалых трущобах. Время, когда рушились и возникали монархии, пьяный клошар запросто мог оказаться принцем в изгнании, и наоборот. Время американских роскошных наследниц, кровь с молоком, игравших чудом спасенными миллионами на французских курортах.

Время, когда в европейском шейкере смешивались самые невероятные слои общества и получался экзотический, пьянящий коктейль. Отдадим же ему должное — перенесемся на Балеарские острова в 1932 год.

Изгнание из рая
Город Пальма-де-Мальорка на тот момент был еще некурортным местом, тропическими задворками Европы. Однако это была своего рода столица, более цивилизованная, чем соседняя Африка, хотя и без лишних условностей. Однажды южной ночью в рыбачьей таверне на набережной древнего города сидели двое — элегантный высокий брюнет со сверкающим стеклышком монокля в глазу и красивая, утонченная женщина в очень дорогом французском костюме и огромной шляпе.


Они были влюблены, и влюблены недавно. Всего несколько месяцев тому назад женщина, которую звали Флоренс Мормон, встретила в Каннах этого обаятельного джентльмена. На тот момент он был с другой, с юной британкой Полли. Весь вечер брюнет не сводил глаз с Флоренс, блиставшей на очередном балу. Разведенная женщина с огромным состоянием, она привыкла блистать.

Несчастная девочка Полли, так неподходящая породистому аристократу ни по стати, ни по воспитанию, вся извелась, а Флоренс и Борис, ибо так звали этого сердцееда, с первого взгляда поняли, что созданы друг для друга. Уже очень скоро они оставили и Полли, и суетный свет, и виллы, и балы, чтобы сбежать на край обитаемого мира — на испанские острова.

Борис был безупречен в своей страсти, и единственным его недостатком, который Флоренс возмещала с лихвой, являлась стесненность в средствах. Впрочем, в рыбачьей таверне это было не столь важно.

Роман, в который разведенная американка так скоропалительно бросилась с головой, был ей утешением после отвратительной измены мужа-фабриканта. Она всегда подозревала, что достойна большего, чем наглые «новые деньги», и аристократ Борис, барон Оранский, который говорил о своем прошлом только намеками, однако такими, что дух захватывало, стал тем самым принцем для обманутой Золушки. Ему еще только предстояло превратиться в короля, а ей — в королеву. Правда, всего на неделю.

Однако не будем забегать вперед. В настоящий момент влюбленные счастливы и не подозревают, что уже скоро в том доме, где они свили себе гнездышко, их ожидает скандал и выдворение с острова любви в гущу житейской суеты. Скорее всего проблемы, как всегда, в документах Бориса и его сомнительных способах зарабатывать себе на карманные расходы.

Белый офицер
Как и положено человеку такого калибра, великий комбинатор Борис Скосырев мало рассказывал о своем прошлом. Революция и Первая мировая так удачно способствовали этому инкогнито, что в настоящий момент почти не сохранилось никаких документальных свидетельств о его юности. Известно только, что он родился в 1896 году в городе Вильно (современный Вильнюс) в семье земского начальника Лидского уезда Российской империи. Вероятно, маленький Боря получил неплохое образование, так как к началу Первой мировой он знал несколько языков и был офицером. В этом звании он и пошел служить, причем за счет способности к языкам — переводчиком в союзный британский полк под началом командира дивизиона Локера-Лэмпсона.

Годы войны впоследствии давали богатую пищу для таинственных намеков. В какой-то момент белый офицер Скосырев рассказывал даже, как под его личным началом была запланирована операция по спасению государя из рук большевиков. Борис якобы организовал автомобиль, который чуть было не вывез Николая II в Европу, в безопасность, где его подданные рассеяны по странам и беспомощны без помазанника Божьего, — что делать, не получилось.

Так или иначе, но вскоре после 1918 года белый офицер и несостоявшийся спаситель российского царя оказывается в Лондоне, где ведет жизнь молодого амбициозного эмигранта, с каждым годом все более бедного и все более знатного. Кто может проверить его происхождение на этой ярмарке тщеславия в разгар первой, самой высокопоставленной эмигрантской волны? Тем более что в большинстве своем люди по-настоящему компетентные осели во Франции. А Борис постепенно понимает, как вести себя и что говорить, чтобы его приняли в светских салонах и не смогли разоблачить. Очень кстати пришлось и знакомство с Локером-Лэмпсоном, который в этот момент уже заседал в палате общин.



Главную проблему — проклятие белого эмигранта — составляли финансы. Увы, «высокопоставленный наследник русских титулов» был беден как церковная мышь, и никаких фамильных бриллиантов или хотя бы возвращения экспроприированной собственности, под которую можно было брать кредиты, на его небосклоне не предвиделось. Что делать, приходилось опускаться до самых прозаичных способов заработать на необходимые джентльмену расходы. В начале 1920-х годов Борис Скосырев несколько раз попадал в британские газеты как человек, торговавший крадеными золотыми часами и подделывавший векселя.

В конце концов у Локера-Лэмпсона, к которому этот жулик каждый раз обращался за помощью, иссякло терпение, и он организовал экстрадицию «закадычного друга-фронтовика» в Нидерланды. Этот поворот своей биографии Скосырев обычно описывал как «секретное задание британских спецслужб». И кто мы такие, чтобы утверждать, что он всего лишь делал хорошую мину при плохой игре? В каждой шутке есть доля шутки. Тем более что Королевство Нидерландов неожиданно так проникается положением бедного белогвардейца, что дает ему гражданство.

Правда, происходит это уже не в самой Голландии, а в голландском консульстве во Франции, где действительно существует запись о выдаче паспорта за номером 85154 барону Борису де Скосырефф в 1923 году. Профессия Бориса значится как «журналист».

Аферист-международник
Дальше последовало блестящее десятилетие, полное всевозможных волнительных приключений. Борис блистал в полусвете, проворачивал дела и делишки, появлялся то на Французской Ривьере, то в Амстердаме, любил и был любим (даже женился на одной аппетитной французской вдовушке — на десять лет старше и на небольшое состояние богаче, которого, впрочем, хватило ненадолго).


Каким-то образом за это время барон Скосырефф умудрился так насолить своей новой голландской родине, что был внесен там в полицейские списки как мошенник и революционер — сочетание занимательное и, пожалуй, лестное. Вся Европа была его игровой площадкой, и нигде он надолго не задерживался.





Эпизод на Майорке в декабре 1933 года, когда Бориса и его любовницу Флоренс Мормон выслали из страны из-за проблем с паспортом и каких-то очередных махинаций, был для него обычной рутиной. Конечно, Флоренс дрожала от страха и сходила с ума, однако беспрекословно последовала за своим роковым аристократическим преступником куда глаза глядят, а именно в маленькое пограничное княжество Андорра. Борис знал толк в экзотических путешествиях! Эта затерянная горная страна была как раз на границе между Испанией и Францией, так что туда можно было с достоинством удалиться, когда у тебя на хвосте национальная гвардия, и подумать о дальнейших планах.

Пальмовые ночи сменились романтическими посиделками у камина в горном шале, Флоренс трепетала и обеспечивала максимально возможный на этом диком краю света комфорт. А Борис, впервые освобожденный от необходимости изыскивать средства к существованию, вдруг почувствовал вдохновение, которое приходит раз в жизни.

Там, в старинном каменном доме, где в окно были видны заснеженные вершины, ему вдруг захотелось остановиться, прекратить свой лихорадочный бег по Европе, обрести покой. Однако человек, отягощенный воображением, конечно, не мог просто так осесть в горах и удовольствоваться проеданием состояния своей любовницы. Душа Бориса жаждала великих свершений, и судьба предоставила ему идеальный полигон.

Тут следует отметить, что Андорра со времени своего основания представляла собой занятный политический казус. Она была настолько маленькой и затерянной в горах, что как-то сразу оказалась никому не нужной. У нее даже официального правителя не было. Светская власть находилась в руках у французских королей, которым платили какую-то символическую дань, а за религиозными делами присматривал епископ Урхельский из Каталонии.

В принципе, андоррцы, которых всего-то и набиралось на горную долину, испокон веков обходились местным самоуправлением, представленным Генеральным советом уважаемых граждан. Большую часть истории Андорры туда было так трудно добраться, что ее жителей никто не беспокоил. Лишь в начале XX века в стране появились относительно проходимые дороги и телеграф.

Наблюдая за жизнью этой удивительной страны, Борис Скосырев однажды ясным весенним утром решил, что ее наивным жителям просто необходим деятельный хозяин. Правда, почему бы не устроить тут маленькую горную монархию с блек-джеком и всеми вдовыми американками, каких занесет судьба в сети сиятельного короля Бориса Оранского?


Говоря проще, аферист подумал, что в Андорре не хватает монарха, и решил предложить на эту роль себя. С какой стати? Ну, во-первых, ему было не привыкать к роли принца в изгнании, а необходимые поддельные бумаги, которые обычно убеждали в его благородном происхождении влюбленных дам и даже некоторых партнеров по бизнесу, были всегда в чемоданчике этого великого комбинатора.

Во-вторых, на Лазурном берегу, в Монако, он убедился, что монархия — идеальная бизнес-модель для карликовых княжеств. Туризм, казино, налоговые льготы, балы, великолепный князь Луи II, окруженный актрисами и танцовщицами… А ведь все это можно было бы перенести в горы, где к тому же есть целебные воды и великолепный воздух, натурально как в Швейцарии!

Чем больше Борис обдумывал эту идею, тем радужнее ему виделись перспективы. Он начал с того, что пошел в местную администрацию и заявил, что устал быть голландцем, влюбился в маленькую горную страну и просит подданства. Неизбалованные такими визитами работники местной канцелярии пожали плечами и проглотили наживку. Барон Скосырефф стал гражданином Андорры.

Король Борис I
Наивные 30-е годы, когда то, что сейчас кажется бредом величия, неожиданно сбывалось в самом центре Европы… Хроника этих событий прописана в докладе Министерству иностранных дел Великобритании, которое в тот момент, вероятно, с колониальной широтой взглядов интересовалось всеми европейскими делами, тем более когда речь шла о возникновении новой монархии.

17 мая 1934 года. Скосырев предоставляет властям Андорры документальные подтверждения своих претензий на престол. В числе прочего значится письмо от Жана Орлеанского, герцога де Гиза, единственного на тот момент наследника французских королей. Герцог отрицает легитимность республиканской власти в княжестве Андорра и назначает барона Бориса Оранского своим наместником.

6 июля. Борис Скосырев вносит на рассмотрение Генерального совета Андорры проект первой конституции княжества и пакет экономических реформ, в числе которых значится введение налоговых льгот, развитие туризма и горнолыжного спорта, создание свободной игровой зоны.

8-10 июля. Генеральный совет Андорры 23 голосами против одного ратифицирует реформы Скосырева, принимает его конституцию и провозглашает его монархом Борисом I. Был принят новый флаг страны с королевской короной на красно-желто-синем поле.

Вся Европа мгновенно узнала об этой удивительной череде событий, так как в маленьком горном княжестве только что наладили телеграф. Скосырев, который все же не без оснований назывался журналистом, давал интервью, пытался связаться с Лигой Наций и вообще с достоинством принимал поток внимания, который неожиданно обратился на богом забытую Андорру. Новый король сформировал правительство, издал парочку указов и вообще вжился в образ.





Однако коронованный аферист не учел одного: среди благожелательных и нейтральных соседей (например, Франция без проблем признала независимость новорожденного государства) нашлись насмешники и даже откровенные враги. Испанскому епископу Урхельскому категорически не понравился проект игорной зоны у себя под боком, и он развязал в прессе кампанию против «зазнавшегося русского самозванца».

Борис I с ужасом понял, что в данном случае не получится использовать излюбленный прием и сбежать. Король на троне, в отличие от принца в изгнании, должен защищать свою честь. Однако в этом вопросе криминальный гастролер был совершенно наивен. Он взял и объявил епископу войну. Странный шаг, учитывая, что армии у княжества Андорра на тот момент не было.

Может быть, Борис считал, что подданные, как один, встанут на его защиту. Или же думал, что епископ Урхельский не примет этой угрозы всерьез и все как-нибудь закончится сотрясанием воздуха… Нельзя исключать и того, что Бориса просто несло, и он уже видел себя Наполеоном, присоединяющим к своим горным владениям кусочек лакомой Каталонии.

Так или иначе, объявление войны, которое случилось ровно через неделю после вступления нового монарха на престол, стало роковой ошибкой.

Низложение
Возможно, Андорра была не против конституции, независимости и даже импозантного монарха. Однако воевать с Испанией явно не входило в ее планы. Поэтому, когда в Андорру по доносу епископа прибыли два представителя национальной гвардии, чтобы арестовать короля-самозванца, никто из его подданных не пошевелил и пальцем. Бориса Скосырева под охраной доставили в Мадрид и предъявили ему обвинение в нарушении паспортного режима и махинациях годичной давности.



Это был показательный суд над международным аферистом, к которому у закона (и у епископа Урхельского) не было никаких серьезных претензий, кроме стремления разоблачить его перед общественностью. Всплыл титул барона Оранского, который вообще-то не имеет право носить никто, кроме членов королевской семьи Нидерландов. Всплыло поддельное письмо герцога де Гиза. Всплыли любовницы, долги, проблемы с паспортом…

К счастью для Флоренс Мормон, ее на этом процессе не было, так как сразу после низложения короля Андорры она проследовала в частный санаторий в Альпах, где ее лечили от нервного истощения.

Позже несостоявшаяся королева уплыла на пароходе в Америку, так и не повидавшись со своим роковым любовником. Впрочем, разоблаченный аферист, несмотря на кипы грязного белья, в которых копался прокурор на процессе, продолжал держать марку. Как писала New York Times, «он вел себя так, будто все происходящее ниже его достоинства, и ничуть не растерял своей королевской стати, даже будучи облачен в синюю арестантскую робу».

По итогам этого судебного разбирательства Борис Скосырев получил год тюрьмы. Впрочем, большую часть этого срока он уже отсидел, так что его просто депортировали в Португалию, где он снова затерялся — без документов, без денег и с огромным пятном на репутации. Существуют свидетельства, что Скосырев вернулся во Францию к своей знойной вдовушке, которая безропотно приняла сбежавшего мужа.

Эпилог




Дальнейшая судьба короля Андорры в изгнании теряется в военном водовороте. Русский профессор Рубакин, который встретил Скосырева в концентрационном лагере «для нежелательных иностранцев» в оккупированной Франции, писал, что среди заключенных есть множество интересных и даже известных личностей, в числе которых «самопровозглашенный король Андорры, ему по-хорошему место в лечебнице для умалишенных, а не в тюрьме». Многие биографы обрывают жизнь великого афериста именно в этом лагере.


Однако в 60-х годах в одной португальской газете были опубликованы письма, которые Скосырев писал своему другу — доктору Франсиску Фернандесу Лопесу. Письма пришли из городка Боппард в ФРГ. Борис описывает свои военные приключения, среди которых концентрационный лагерь Верне, освобождение советскими войсками и даже переправка в Сибирь, откуда ему удалось выбраться в ФРГ. Сюжет, конечно, весьма фантастический. Однако тот факт, что Борис Скосырев, превратившийся в добропорядочного бюргера, жил со своей французской женой Марией-Луизой в городе Боппард, где и умер в 1989 году, не вызывает сомнений. На кладбище тихого немецкого городка находится его могила.

Из грязи в князи
Скосырев — не единственный самопровозглашенный король в мировой истории.

Орели-Антуан де Тунан



Французский адвокат, который решил стать королем Араукании в Чили. В 1858 году он отправился в Сантьяго, провел там два года, изучая обстановку, и сумел убедить арауканских индейцев, что им пора бороться за независимость под мудрым руководством короля Орли I. При этом авантюрист намекал, что французское правительство поможет повстанцам. В 1860 году де Тунан был коронован. Увы, ни чилийское, ни французское правительство не признало новорож­денное королевство Арауканию, а господина де Тунана объявили сумасшедшим. После двух лет препирательств по этим вопросам самопровозглашенный король был арестован и депортирован.

Теодор Стефан фон Нойхоф

Немецкий авантюрист, известный своими интригами при шведском, испанском и английском дворах. Фон Нойхоф везде пытался быть полезен, но ему не везло. Интриги проваливались, покровители от него отказывались. В 1736 году он познакомился с корсиканскими повстанцами и решил помочь им свергнуть власть Генуэзской республики при условии, что он станет королем Теодором I. Корсиканцы были не против. Однако вскоре после коронации Теодор понял, с чем придется иметь дело: мало того, что денег в королевской казне катастрофически не хватало, так еще генералы передрались между собой. Король бежал на континент под предлогом поиска средств для освободительной борьбы, да так никогда и не вернулся к своим подданным.

Джеймс Харден-Хикки
Американец, который получил воспитание во Франции и вошел в высшее аристократическое общество, женившись на графине де Сен-Пери. В Париже он сделал карьеру журналиста и писателя, позаимствовав сюжеты у Жюля Верна и Сервантеса. В 30 лет он вдруг решил бросить семью и отправиться в Тибет изучать буддизм. По дороге к просветлению Джеймс заметил остров Тринидад, который почему-то не был захвачен ни одной из колониальных держав. В 1893 году он высадился на острове и провозгласил себя его единовластным монархом. В течение двух лет ему удавалось удерживать этот статус, пока Великобритания не разобралась с недоразумением — экспроприировала остров под телеграфную станцию, а короля прогнала.

Источник