Сколько нужно воздушных шариков, чтобы поднять человека?

Помните такой мультик, где дом улетел на воздушных шариках? Как вы думаете, реально ли это сделать по настоящему? Может быть и нет … но, человека то вполне реально поднять в воздух на воздушных шариках?

А сколько их понадобится как вы думаете?



Эксперимент по поднятию дома на шариках проводили в реальности , но, во-первых, шары были не обычные, а размером более 2 м; во-вторых, дом был изготовлен специально облегченным. Если такой эксперимент попытаться повторить с обычными шариками и домом, то шаров понадобится несколько миллионов. А как же взлететь человеку на шариках?






Экстремал Виталий Куликов совершил два полета на шариках и он рассчитал, что для подъема на 2100 м должно хватить чуть больше 200 шариков. Чтобы оказаться на отметке 4200 м, где плотность воздуха падает с 1,23 кг/м3 у земли до 0,71 кг/м3, а сила тяги одного шара уменьшается вдвое — с 0,61 кгс до 0,31 кгс, потребуется не менее 289 шариков. Да и шарики он выбрал не самые обычные, а декоративные латексные. Вот его подробный рассказ: Виталий Куликов на связке из 800 воздушных шариков, наполненных гелием, поднялся на 5740 метров. Таким образом, Виталий уверенно побил рекорд трехлетней давности, принадлежавший Иэну Эшпоулу и занесенный в Книгу рекордов Гиннеса. Англичанин сумел подняться всего на 3350 метров.

Причем посадить «летательный аппарат» англичанину не удалось: из-за низкого давления на высоте слишком сильно накачанные шары раздулись и лопнули. Эшпоулу пришлось воспользоваться парашютом.

Рекорд Куликова уникален еще и тем, что полет проходил в действительно экстремальных условиях: в тот день разразился снежный буран, равного которому не было с 1933 года. Скорость ветра возле земли превышала 160 километров в час. Самолеты в такую погоду не летают. Их просто сдувает с полосы.





Дальше будет рассказ самого Виталия. Пережить ему пришлось многое…

Этим летом захотелось сделать что-то прикольное. Подумал: а почему бы не полететь на воздушных шариках? Физика процесса — а я по образованию физик — была понятна и проста. Все, что нужно для расчета — знать плотность воздуха и водорода. Разница дает величину подъемной силы. Начал выбирать шарики. Они должны были удовлетворять двум условиям: быть достаточно прочными и самыми дешевыми. Навел справки и подсчитал: покупка всего оборудования укладывается в 6,5 тысяч долларов. Из них примерно 2 тысячи стоит собственно расходный материал — газ и шарики. Когда я понял это, решил не заморачиваться со спонсорами, а финансировать проект самостоятельно. Благо зарплата позволяет.

Короче, я приступил к детальной проработке проекта. Начал копаться в инете и узнал: на шариках уже летали. С одной стороны, испытал облом — плохо, конечно, что первым в этом деле я не буду. С другой, некоторые идеи удалось экспортировать и оптимизировать. Главное, что удалось выяснить — люди летали именно так, как я себе и представлял. Страх, что что-то не получится, пропал.

Первый полет состоялся 25 сентября 2004 года. На 360 шариках, наполненных водородом, я поднялся на высоту 400 метров, пробыл в воздухе 25 минут и благополучно приземлился в 8,5 километрах от места старта. Полет дал огромный экспериментальный материал. После него я проникся уверенностью, что побью рекорд Эшпоула. Единственное, что я изменил в «неболете» — так я назвал свою конструкцию — заменил водород на гелий. Я пошел на этот шаг только для того, чтобы не вызывать негативный резонанс: мол, летает парень на водородной бомбе…

К ноябрю все необходимое для второго полета было готово. Я немного напрягался, как оплатить гелий. На мое счастье, нашелся спонсор, который предоставил гелий в необходимом количестве. Изначально было 1300 шариков и 60 баллонов газа. Команда из 15 человек собирала неболет более 6 часов, но так и не надула все шары. Около 100 шариков унесло ветром. Но все равно: была достаточная связка, чтобы взлететь. К тому же темнело.

Полет проходил штатно. На взлете просто перерубили конец. Меня как пушинку подбросило вверх. Скорость подъема достигла 7 метров в секунду. У меня не было уверенности, что я поднимусь высоко. Много шаров улетело, и слишком долго их надували: немало газа вытекло сквозь оболочку. Но меня весело поволокло вверх, и дальше все развивалось по идеальному сюжету. Дело в том, что мои шары были наполнены газом неодинаково: надували-то их на глаз. Как показала практика, это ключевой момент успеха: шары будут лопаться на разной высоте. Те, что надуты сильнее — лопнут раньше, слабее — позже.

У Эшпоула лопнули разом все шары, потому что он все делал красиво, чисто по-буржуйски. Англичанин, вероятно, пользовался дозатором, и шары были наполнены одинаково — тютелька в тютельку. Поэтому он и рухнул вниз.

У меня же все шло спокойно: самые перенадутые шары лопались, и через 15 минут после старта, когда я достиг потолка в 5740 метров (я сфотографировал дисплей высотомера), началось плавное снижение. Всего в воздухе я пробыл чуть больше полутора часов.

Я был одет очень тепло. На ногах — носки тонкие хлопчатобумажные, потом горнолыжные, шерстяные. На мне — плавки, «мокрый» неопреновый гидрокостюм толщиной 4 миллиметра, штаны горнолыжные, водолазка, свитер, короткая дубленка — «пилот», на голове — гидрошапка. Была еще неопреновая маска-намордник-» на случай ветра, но он так и не пригодился. Очки я надел только при приземлении. Плюс к тому — ранцевый английский парашют, только запаска. Из оборудования — мобильник с хендс-фри, рация Моторола, высотомер, самодельный GPS-навигатор, диктофон, охотничий нож.

После 5 тысяч я понял, что мне не хватает воздуха. Начал дышать чуть глубже, но не чаще. Даже пульс не участился. На высоте воздух, поступающий в легкие, сжигается быстрее, если человек совершает тяжелую физическую работу. Так бывает, например, у альпинистов. И это чревато острым приступом гипоксии. В свое время провели интересный опыт. Испытатель находился в герметичной камере, в которую подавали газовую смесь с неуклонно понижающимся содержанием кислорода. Испытатель же отвечал на простейшие вопросы: как его зовут, сколько будет дважды два. Так вот, после определенного момента человек впадал в ступор. Ему задают вопрос, а он отвечает на предыдущий, потом отвечает через раз, а потом замолкает. После первого «сбоя» человек способен выполнить какое-то действие, если ему прикажут. Но уже не может принять самостоятельное решение.

Я подстраховался: с земли мне постоянно задавали простые вопросы. Если бы я неправильно ответил на два подряд, они должны были приказать мне сбросить часть шаров. Конструктивно неболет представлял собой стропу длиной 12 метров, на которой с шагом в 1 метр нашиты 12 карабинов — к ним крепились связки из 100 шаров. Шесть верхних связок можно было отцепить, выдернув специальную чеку. Если бы началась гипоксия, я так бы и сделал. К счастью, не пришлось.

На 5600 начал вспоминать родной Батагай зимой — минус 60, туман, тишина, и я иду по улице — видимость 5 метров. Ориометр перестаёт пищать — высота 5700, ещё некоторое время медленно поднимаюсь. Пик — 5724. Начинается самопроизвольное снижение. Скорость доходит до 2,5-3 метра в секунду. Шарики уже не так часто лопаются. Постепенное снижение меня вполне устраивает, хотя скорость падения снижается до 1,5 метров в секунду. Где-то на 900 метрах вижу пробивающийся свет фар машин на трассе, пытаюсь снять камерой. Высота постепенно падает. Скоро посадка. Лечу вдоль дороги — что может быть приятнее, чем сесть у дороги.

Высота — 200. Ветер резко меняет направление — четко от дороги. И тут меня поволокло… Буран. В Польше крыши с домов сорвало, погибло несколько человек. Скорость снижения поднялась до 3 метров в секунду. Меня жмёт к земле и дико разгоняет. Со скоростью лекгомоторного самолёта (162 километра в час) начинаю врезаться — не садиться — в лес. Не было страха. Было четкое понимание того, что это конец. Выдержать удар о дерево с такой скоростью не может даже очень подготовленный человек. Руки скрещены на уровне лица, кулаки сжаты, всё тело напряжено, как струна. Сейчас меня начнет рвать в клочья, и через 3 секунда я умру. Господи помоги, помоги мне, Господи, и так десять раз — единственная мысль.

Первый удар был такой силы, что ветку толщиной с руку (мою руку) срезало как ножом. Удар был принят спиной, но позвоночник не сломался — отличная подготовка + одежда + парашют + чудо = лечу дальше. Скорость не упала, мной начинает резать просеку. Удары сыплются со всех сторон — меня дико вращает. Не понимаю, почему ещё жив.

Сокрушительный удар. Остановка. Пока выходил из нокдауна, шарики опять потащило ветром, и мои попытки удержаться на дереве не увенчались успехом. Я держал дерево двумя руками, не хватило сил. Для тех, кто со мной не знаком, могу сделать легкое отступление. Мой рекорд — 102 подтягивания на турнике. Пять раз на одной руке. Два раза на одном пальце. Это не хвастовство, нет. Это характеристика ветра…

Понимаю, что если я не задержусь на следующем дереве, то рассчитывать на спокойную старость не приходится. Ещё один страшный удар. Успеваю среагировать и обернуть несущие стропы вокруг ветки. Меня начинает медленно, но верно тянуть к ветке. Ближе, ещё ближе. Прикладываюсь к ней шлемом, ещё 5 секунд — и сломает шею. Принимаю единственное верное решение. Аккуратно зубами стягиваю обе перчатки с левой руки, достаю нож. Вот он, момент истины. Ещё секунда — и лёгким движением моего боевого блейда я спасаю себе жизнь. От резкого падения нагрузки дерево распрямляется и пытается меня стряхнуть мощным движением. Чтобы не слететь с 7-метровой высоты, бросаю нож, успеваю схватиться за ствол двумя руками. Я жив. Это чудо.