Не лубочный постапокалипсис: как сегодня выглядит чернобыльский туризм (43 фото)

Current Location:Беларусь
Трудно поверить, но чернобыльский туризм по-прежнему существует, вот прямо сейчас. В нормальном виде, а не то, что вы подумали. Можно легально купить тур и оправиться группой или индивидуально в мертвую зону — к брошенным хатам и знакам «Радиационная опасность». Вообще-то, постапокалипсис нынче стал чуть поближе, чем мечталось самым отъявленным любителям экстрима. Но остатки мертвой атомной цивилизации по-прежнему манят. Отправляемся смотреть, что имеется в наличии.



Краткое содержание предыдущих серий

Припомним, чем мы закончили в прошлый раз. В 2019-м украинцы без объяснений закрыли для белорусских и российских туристов Чернобыльскую АЭС и зону отчуждения. Притом что это национальный бренд и серьезный поток денег. Потом, после вмешательства Зеленского, открыли, но…



К тому времени в Беларуси стал развиваться собственный чернобыльский туризм. Долго считалось, что это цинично и не повод для коммерции, но потом прорвало. У нас нет взорванной атомной станции и города-зомби, но, как быстро выяснилось, имеются собственные брошенные (уже не только из-за аварии) деревни, радиационный заповедник с невероятной природой, прочие мрачные красоты. Проводники утверждали: это даже круче, чем Припять и АЭС.

Дело в том, что мертвый город атомщиков за годы коммерческой эксплуатации оказался сильно затаскан. Площадка перед знаменитой гостиницей «Полісся» превратилась в стоянку туравтобусов. Стало сложно сделать фото, чтобы в него не попала толпа экскурсантов. Появились современные граффити. Кто-то придумал термин «лубочный постапокалипсис».



Ситуация печальная. Оставшиеся отшельники-самоселы замусолены журналистами до ветхого состояния. Маршруты исхожены. Каждый коммунистический символ на драматическом фоне сфотографирован миллион раз. Податься некуда.



В то же время белорусская зона оставалась все еще аутентичной и относительно мало исхоженной. Примечательно, что туда рванули в том числе украинские туристы. На этой стадии мы и остановились.



А потом вы знаете, что произошло. Похоже, арку увидим нескоро.



«Пока не возим»

Я упорно обзваниваю фирмы, у которых на сайте значатся туры в белорусскую чернобыльскую зону. Таких, на самом деле, за последние годы появилось больше двух, конъюнктуру прочувствовали. Везде от ворот поворот: «Пока не возим, ну вы же сами все понимаете». Я-то понимаю, но у меня есть некоторые идеи.

— Сыроварня! Нравится сыроварня? — девушка с интонациями известного персонажа по имени Микки старается зацепить хоть чем-то, перечисляет маршруты выходного дня.

Меня не проведешь. Я отрицаю сыроварни.

Надо понимать, что основная часть белорусского чернобыльского туризма происходила на территории Полесского государственного радиационно-экологического заповедника. А там сейчас «ну мы же сами понимаем». Повышенная пожарная опасность.



— Позванивайте, может, позже откроют… — надеются на что-то в ПГРЭЗ.

Но есть еще один вариант.

Неявные территории

Петр Филон — человек, который, несмотря ни на что, продолжает водить в зону. У него в запасе есть неявные территории, куда все еще реально (но не слишком просто) получить законный доступ. Незатасканные, дикие. С ним и отправимся.

Филон — аттестованный экскурсовод. Собирает группы или индивидуалов, получает на людей пропуска и везет. На чернобыльской теме специализируется давно. Раньше возил на АЭС, но после того, как там стали разворачивать туристов из Беларуси, переключился на нашу зону.

В этот раз группы нет, у нас, считай, индивидуальный тур. Из туристов — я да парижанка Энди. Отправимся в Добрушский район — Петр говорит, там нормально. И погода подходящая — постапокалиптическая.

Сколько стоит?

В нашем случае индивидуальный однодневный тур обошелся в 150 рублей ($54) с каждого. Цена может меняться в зависимости от маршрута.

Такой же коллективный тур будет стоить по 50 ($18) рублей с человека.



«Дом для собаки»

Энди — человек фантастический. Программист, французская китаянка. Как прорвалась к нам в это сложное время, толком не понял даже Филон. В Беларуси впервые. Вчера была в Ташкенте — сегодня в одной рубахе и со стаканом кофе уже на вокзале в Гомеле. Говорит, не холодно. Ей интересна каждая мелочь. После зоны на ближайшие дни у нее еще гора планов, на осуществление которых нормальному человеку требуется пара лет.

— Энди, а ты где уже побывала?

Показывает на телефоне карту, точками отмечены места… Черт, да там отмечены все места! Кроме Беларуси.

Путь к зоне лежит через нормальную, честную, непричесанную Беларусь — это важное обстоятельство, которое надо использовать. Петр говорит, иностранцы в восторге от того, что нам кажется обыденным, — полей, домиков, аистов, леса, живых людей.



Энди с подозрением осматривает колодец:

— Это дом для собаки?

— Для лягушки.



Памятники Ленину в каждом райцентре по пути — тоже чудо.



Березовый сок — это что вообще?!



Ленин и грибы

Ленины чудо как хороши, но нам нужна зона. Пропуска выписаны, паспорта наготове. В Добруше к нам присоединяется Виктория — это сопровождающая от исполкома. Обязана контролировать процесс. Впрочем, контроль этот неудобств не доставляет.



Стойте, а что это с дорогой? Оказывается, разделительная полоса тут на много километров выложена из белого фарфора! А ведь могли себе позволить.



Ладно, может, это фаянс, а не настоящий фарфор, но факт остается фактом. По всей видимости, нашли применение отходам Добрушского фарфорового завода — впечатали катком в покрытие. Во-первых, это красиво. Во-вторых, хорошо отражает свет в темноте и под дождем. В-третьих, на века. Разметка из краски быстро стирается, а эти осколки керамики переживут и нас.

Усадьба Николая Герарда, который с 1905 по 1908 год был генерал-губернатором Финляндии, — один из гвоздей маршрута.






Последние обитатели дворца — сироты, до чернобыльской аварии здесь находилась спецшкола. Теперь по корпусам времен развитого социализма гуляют ветер и Энди.






Напротив дворца стоит постамент без Ленина. Лет десять назад обезглавленный золотой вождь еще валялся рядом с этой кирпичной тумбой. С годами останки каким-то образом расползались по территории. Сегодня мы находим их под мостом. Поймать бы вредителя…




Для парижанки и Ленин, и грибы (она их всех называет шампиньонами) — одного поля ягоды, одинаково ценны. Все надо фиксировать. Где еще такое увидишь?

\

Не сносите памятник

Требуемый постапокалипсис на нашем маршруте цветет буйным цветом без доступа туристических толп.



Остатки колхозных построек создают нужное настроение.



За поворотом — мертвая деревня Березки. Домов уже почти не видно за деревьями. По нынешней градации, после всех переоценок она относится к «зоне с правом на отселение» (от 5 до 15 кюри на квадратный километр по цезию-137). На этот момент таким правом вольно или невольно воспользовались все.




Кирпичные домики неземной красоты не просели, не треснули.




Вместо хозяев внутри — их фотографии.








Есть мнение, что такие постройки надо хоронить. Не надо. Это памятники. (Кроме того, снести их будет максимально сложно.)



Вязаные носки над печкой сушатся уже миллион лет. Это теперь тоже памятник.







Возможно, когда-то белорусская зона станет такой же исхоженной, как окрестности ЧАЭС. Пока этого не случилось, надо пользоваться ресурсом.


Источник: onliner.by