Как Н.В. Гоголь укладывал каре?

Прочитал интересное дополнение к образу великого писателя. Зачастую не хватает вот таких банальных, бытовых штрихов к портретам всемирно известных людей, которые мы себе составили еще со школы.

Итак, как же Гоголь укладывал свои волосы?



Щеткой. У него было «несколько головных щеток, из которых одна была очень большая и кривая: ею Гоголь расчесывал свои длинные волосы», — описывал содержимое огромного мешка, который автор «Мертвых душ» всюду возил с собой, Дмитрий Михайлович Погодин (старший сын М. П. Погодина, писателя, историка, журналиста и коллекционера, в доме которого Гоголь трижды останавливался, приезжая в Москву из-за границы). Помимо прочего, в том мешке находилось и «какое-то масло, которым он мазал свои волосы, усы и эспаньолку».

Кстати, Гоголь, пожалуй, сильно б удивился, что носил «каре» — современники зачастую называли его стрижку а la moujik. И нередко свою прическу он делал у куаферов — парикмахеров (от фр. сoiffeur — в России это слово использовалось вплоть до 20-30-х годов прошлого века): «Знакомые Гоголя уверяли меня, что иногда встречали его в Москве у куаферов и что он завивал свои волосы. Усами своими он тоже занимался немало», — вспоминал Лев Иванович Арнольди, чиновник по особым поручениям при калужском губернаторе Н.М. Смирнове — муже своей сестры А.О.Смирновой. К слову, Арнольди был одним из немногих, кому Гоголь читал главы из второго тома «Мертвых душ».
А в юности Гоголь не то что у «куаферов», сам причесывался редко: «…ему многократно ставилась на вид его бесприческа. Растрепанность головы Гоголя вошла у нас в общую насмешку. Голова у него едва ли когда причесывалась им; волосы с нее падали ему на лицо нерасчесанными прядями. Стричься он также не любил часто, как этого требовало от нас школьное начальство», — писал Василий Игнатьевич Любич-Романович, поэт, переводчик, товарищ Гоголя по Нежинской гимназии.

Основательно заниматься своей внешностью Гоголь стал, лишь переехав в 1828 году в Петербург — даже обрил волосы, чтобы они гуще росли, и в этот период носил парик: «…у него из-под парика выглядывала иногда вата, которую он подкладывал под пружины, а из-за галстуха вечно торчали белые тесемки», — приводит свидетельства очевидцев Пантелеймон Александрович Кулиш, публицист, историк, поэт, первый биограф Гоголя. В целом же, когда шевелюра отросла, вышло вот что: «Волосы были завиты, и клок напереди поднят довольно высоко, в форме букли, как носили тогда», — записал свои впечатления о первой встрече с Гоголем писатель и журналист, издатель «Современника» Иван Иванович Панаев.






Классический имидж писателя — «привычный «гоголевский» пробор, подчеркнутая «шелковая скобка волос» — сложился за границей, в основном, в Италии, где Гоголь вращался в кругу русских художников и где были созданы практически все известные его портреты.

Для сравнения — два свидетельства Сергея Тимофеевича Аксакова, писателя, театрального критика, мемуариста и вообще человека, близко знавшего Гоголя: «Наружный вид Гоголя был тогда совершенно другой и невыгодный для него: хохол на голове, гладко подстриженные височки, выбритые усы и подбородок, большие и крепко накрахмаленные воротнички придавали совсем другую физиономию его лицу: нам показалось, что в нем было что-то хохлацкое и плутоватое», — вспоминает он облик писателя в 1832 году, когда тот жил в Петербурге, служил в департаменте уделов и только опубликовал вторую часть книги «Вечера на хуторе близ Диканьки».

А вот каким Аксаков встречает его в Москве уже в 1839-м, куда он приезжает после трехлетнего пребывания за границей: «Наружность Гоголя так переменилась, что его можно было не узнать: следов не было прежнего, гладко выбритого и обстриженного (кроме хохла) франтика в модном фраке! Прекрасные белокурые густые волосы лежали у него почти по плечам; красивые усы, эспаньолка довершали перемену; все черты лица получили совсем другое значение».




О том, каким Гоголь был в последние годы жизни, запомнил Иван Сергеевич Тургенев, встретившийся с ним в 1851 году: «Я попристальнее вгляделся в его черты. Его белокурые волосы, которые от висков падали прямо, как обыкновенно у казаков, сохранили еще цвет молодости, но уже заметно поредели; от его покатого, гладкого, белого лба по-прежнему так и веяло умом».

Алексей Терентьевич Тарасенков, известный московский врач, застал Гоголя в 1852-м уже таким: «Ходил Гоголь немного сгорбившись, руки в карманы, галстук просто подвязан, платье поношенное, волосы длинные, зачесанные так, что покрывали значительную часть лба и всегда одинаково; усы носил постоянно коротенькие, подстриженные; вообще видно было, что он мало заботился о своей внешней обстановке» (все приведенные здесь цитаты — из сборника «Гоголь в воспоминаниях современников» и книги В.Вересаева «Гоголь в жизни»).

Источник