Ленинградская Прохоровка: встречный бой лучших танковых дивизий РККА и вермахта

Вторжение фашистской группы армий «Север» в Советскую Прибалтику, а потом наступление на Ленинград, чтобы стереть родину большевистской революции с лица земли, началось более чем успешно.


Алитус
Рано утром 22 июня на спящих красноармейцев внезапно обрушился короткий, но очень мощный, шокирующий артиллерийско-бомбовый удар. Едва перестали рваться снаряды и бомбы, как на выживших пошли в атаку две немецкие танковые дивизии 3-й танковой группы Гота, около 500 танков.






128-я стрелковая дивизия побежала, ее командир генерал-майор Зотов сдался в плен. 7-я танковая дивизия генерал-майора фон Функа стремительным марш-броском, гоня перед собой толпы отступавших (тогда говорили — драпавших), ворвалась в литовский городок Алитус и захватила стратегически важные мосты через Неман. Охранявшее их спецподразделение НКВД, увидев вражеские танки, побежало вместе со всеми. Немцы наступали еще несколько километров, пока не встретились с передовыми частями советской 5-й танковой дивизии. В этих коротких яростных стычках панцерваффе понесли первые потери на Восточном фронте и впервые отступили — назад к Алитусу, занимая оборонительные позиции на его окраинах.

5-я танковая дивизия (268 танков, из них 50 — Т-34), командиру которой, полковнику Федорову, приказали выбить немцев с восточного берега Немана, атаковала город. По одной из версий, передовая группа «тридцатьчетверок» прорвалась к южному мосту, заставив немцев спешно отступить. 2-й танковый батальон под командованием Алексея Пчелинцева, воевавшего в Польше и впоследствии бравшего Берлин, занял позиции на восточном конце моста. По другой версии, выбить немцев с восточного плацдарма им не удалось, советские танки завязли в уличных боях.

Все теперь зависело от скорости подхода подкреплений. К середине дня полковник Федоров стянул к городу почти все силы 5-й танковой дивизии, и в городе, где не прекращались танковые дуэли, возникло равновесие: немцы не могли прорваться через советские порядки в Алитусе, а танкисты Федорова не могли выбить их за мост и создать устойчивую оборону по берегу реки. К вечеру подошла 20-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Штумпфа и переправилась по северному мосту, внезапно для Федорова создав угрозу окружения его дивизии. Полковник приказал отступать.



5-я танковая дивизия потеряла около 70 танков (70 — по немецким данным, 73 — по советским), панцерваффе — 11 машин. Надо понимать, что поле боя осталось за немцами, поэтому 5-я танковая дивизия потеряла все свои подбитые машины, а немцы записали себе в потери только те танки, которые не смогли восстановить.

Расейняй
4-я танковая группа Гепнера — 1-я и 6-я танковые дивизии, 145 и 265 боевых машин соответственно, в основном легкие чешские Pz.Kpfw.35(t), — в первый день войны наступала в значительно более благоприятных условиях, чем их соседи из группы Гота. Почти не встречая сопротивления, немцы за день дошли до литовского города Расейняй. Единственная их потеря — погибший командир разведывательного мотоциклетного полка, который, бравируя своей смелостью, ехал впереди колонны и был убит неизвестным советским снайпером.


Переночевав в Расейняе, немцы разделились: боевая группа Рауса пошла севернее, боевая группа Зеедорфа — южнее. Около полудня 23 июня шедший перед группой Зеедорфа разведывательный мотоциклетный полк, потерявший накануне командира, наткнулся на передовые части 2-й танковой дивизии РККА генерал-майора Солянкина. Последствия этой встречи немцы в своих боевых журналах отразили очень сдержанно, но там встречаются упоминания и про полную потерю боеспособности, и про массовое бегство, и про суровые меры, которыми удалось остановить распространение паники.

И это неудивительно: на острие советского контрудара 2-й танковой дивизии была группа из пятидесяти тяжелых танков КВ, а за ними около двухсот танков полегче.

До этого часа немецкие танкисты о существовании таких огромных стальных монстров и не подозревали. Хотя Советы накануне войны демонстрировали свои новые танки на первомайском параде на Красной площади, но в Германии не обратили на них внимание. И теперь немецким танкистам предстояло исправлять просчеты своей разведки, узнавая боевые и тактико-технические характеристики КВ в ходе сражения.


В бою быстро выяснилось, что орудия любых немецких танков бессильны против лобовой и бортовой брони КВ. С противотанковой артиллерией дела обстояли не лучше. Основное 37-мм орудие вермахта, хорошо себя показавшее в Польше и Франции, в России оказалось бесполезной «колотушкой». 50-мм орудие пробивало КВ в борт подкалиберным снарядом с 300 метров, бронебойным — с 500 метров. В лоб противотанковая артиллерия вермахта становилась эффективной против КВ лишь на дистанции 40 метров.

Пятьдесят тяжелых танков смяли группу Зеедорфа и пошли на Расейняй. На подступах к городу немцы сражались отчаянно, пытаясь остановить советские танки, но те были неуязвимы до тех пор, пока немцам не удалось подтянуть 88-мм зенитные орудия и 150-мм полевые гаубицы. На высоте 139 немцы установили шестиствольные минометы, накрывавшие советские тыловые части (у Солянкина было почти полторы тысячи грузовиков, следовавших за танками, и немецкие мины уничтожили большинство из них). Советское наступление замедлилось, но не прекратилось.

На следующий день немецкое командование потребовало от боевой группы Рауса обойти советские части и зайти им в тыл. Но сделать этого не удалось по почти анекдотичной причине: на дороге стоял советский КВ, у которого кончилось горючее, но экипаж машину не покинул и принял бой со всей танковой группой. 88-мм зенитки и 150-мм гаубицы были заняты отражением атаки на Расейняй, и группе Рауса было нечего противопоставить этой неподвижной стальной крепости.


Немцы попробовали охотиться на КВ, как пещерные люди охотились на мамонтов: пока легкие танки отвлекали зверя, к нему на близкую дистанцию вручную подкатывали 50-мм орудие, чтобы нанести в борт внезапный смертельный удар. Это привело к потере нескольких легких танков и батареи 50-мм противотанковых орудий, но группа Рауса не продвинулась 24 июня ни на шаг. Только 25 июня ей передали наконец 88-мм орудие, которое уничтожило КВ снайперским выстрелом в орудийную маску — в ходе Расейняйского боя немцы нашли слабое место бронированного монстра. Немецкие танкисты согнали к месту боя евреев из близлежащих сел, заставили вытащить из подбитого танка погибший советский экипаж (имена героев остались неизвестными) и похоронить их. Офицеры панцерваффе при этом отдали противнику воинские почести, а сам танк потом перетащили на главную площадь Расейняя, и он стоял там до 1944 года как немецкий памятник мужеству врага.

Когда группа Рауса вышла в тыл дивизии Солянкина, советская атака уже выдохлась, большинство танков были потеряны. На следующий день, 26 июня, немецкие диверсанты разгромили штаб 2-й танковой дивизии и убили ее командира. Дивизия на тот момент состояла из одного танка БТ-7.

Лужский рубеж
После приграничного разгрома под Ленинградом принялись спешно строить оборонительный рубеж по берегу речки Луга. Танковые части Красной армии в Прибалтике почти полностью погибли, пехотные были рассеяны и дезорганизованы, Лужский рубеж, который копали ленинградцы, занимали дивизии ополченцев. Группе армий «Север» приграничные победы тоже дались недешево, и перед Лугой они встали почти на месяц, подтягивая подкрепления и ремонтируя подбитые машины.

Танковые бои в Алитусе и Расейняе стали нарушением уставов обеих армий. И в вермахте, и в РККА до войны считали, что танкам на поле боя не придется сражаться с другими танками, их уничтожением будет заниматься противотанковая артиллерия. А танки предназначались для других задач, что видно по их довоенной классификации: «танки прорыва», «танки поддержки пехоты», «танки для уничтожения укреплений».

После октябрьских боев под Мценском стало окончательно ясно, что всеми этими задачами танк может заниматься, только устранив с поля боя своего главного врага — танк противника, а менее мобильная противотанковая артиллерия в таких ситуациях зачастую отсутствовала. Поэтому следующее поколение танков классифицировали уже, как боксеров, по весовым категориям: легкие, средние, тяжелые.

За Лугой немецких танкистов ждал еще один встречный танковый бой, вошедший в историю как «ленинградская Прохоровка». Но на знаменитую «Прохоровку» — яростную танковую мясорубку на коротких дистанциях в смешавшихся боевых порядках — этот бой походил мало, потому что обе стороны провели его в соответствии со своими довоенными доктринами.

«Бранденбург-800»
14 июля к мосту через Лугу у деревни Поречье на большой скорости подъехал советский бронеавтомобиль с экипажем в красноармейской форме. Посты охраны НКВД диверсанты проскочили, на ходу по-русски требуя позвать командира для важных известий. Они доехали до восточного конца моста, а следовавший за ними грузовик остановился на западном конце.


В этот момент снайпер, заранее прошедший в советский тыл под видом беженца, выстрелом в голову убил командира противотанкового орудия, прикрывавшего мост. Из бронеавтомобиля и грузовика выскочила немецкая пехота, захватила мост и перерезала на нем все провода, какие нашла, на случай, если он заминирован. Началась сильная перестрелка, в которой не успевших рассредоточиться немцев поначалу сильно прижали, но командир группы захвата лейтенант Реннер поставил дымовую завесу, позволившую его солдатам занять позиции для обороны. Когда дым рассеялся, чекисты поняли, что без большой крови немцев с моста уже не выбить, и отошли.

Командир спецподразделения НКВД, охранявшего мост через Лугу, так описал эту перестрелку в отчете начальству: «Танки противника, замаскированные нашими опознавательными знаками, подошли вплотную к мосту… гарнизон по тревоге занял окопы и открыл по танкам ружейно-пулеметный огонь. Вслед за танком к мосту подошла на машинах пехота противника численностью до роты, с которой гарнизон вступил в бой. Бой продолжался в течение полутора часов. В результате боя уничтожено до 70 фашистов».

На самом деле в группе Реннера из 800-го полка особого назначения «Бранденбург» при захвате моста был легко ранен один диверсант. Лужский рубеж был прорван, вермахт получил плацдарм на восточном берегу.

Молосковицы
В августе с этого плацдарма началось наступление на Ленинград 1-й танковой дивизии Германии. Прорвав советскую оборону, танки пошли в глубокий прорыв на железнодорожную станцию Молосковицы, связывавшую защитников Лужского рубежа с Ленинградом. Под командованием генерал-майора Вальтера Крюгера находилось 98 различных танков, их поддерживали моторизованные батареи противотанковой артиллерии.


Им навстречу советское командование бросило свой последний резерв — 1-ю Краснознаменную танковую дивизию генерал-майора Виктора Баранова, 108 танков (КВ-1, Т-28, БТ-7, БТ-5, Т-26). У дивизии не было тягачей, поэтому ее противотанковая артиллерия сильно отставала от передовых частей. Накануне Баранов получил с Кировского танкового завода 12 новых танков КВ, экранированных 25-мм бронещитами.

11 августа в лесу под Молосковицами советские танки встретились с танками противника. В первом бою немцы потеряли 20 танков, но выиграли время для установки в своем тылу противотанковых орудий, после чего генерал-майор Крюгер приказал экипажам совершить ложное отступление. Обрадованные первой победой в войне советские танкисты были выведены немцами на удобную дистанцию для замаскированных 88-мм орудий и уничтожены внезапным шквальным огнем. В этой засаде сгорели 11 КВ, 8 БТ-2, 9 БТ-7, 2 БА-10. Потерь было бы больше, но оказалось, что экранированные КВ, принявшие на себя основной удар артиллерии, трудноуязвимы даже для «восемьдесят восьмых», они прорывались на батареи и давили орудия гусеницами. Советская атака захлебнулась. Танки с красными звездами неорганизованно выходили из боя и отступали к железнодорожной станции. Ночью Баранов приказал уцелевшим экипажам зарыть свои машины в землю по дороге на Молосковицы и с утра стоять насмерть.

12 августа в атаку пошли танки с крестами. Теперь немцы начали нести большие потери. Особенно тяжело им пришлось у Котино, где стояли зарытые в землю КВ под командованием старшего политрука Васильева. Только на этой позиции немцы потеряли 14 танков. К вечеру последние резервы Крюгера продавили-таки оборону Краснознаменной дивизии и вышли к Молосковицам, прямо в засаду подошедшей к Баранову противотанковой артиллерии. Замаскированные на окраине станции 152-мм гаубицы подпустили передовую группу врага и с близкой дистанции расстреляли 14 легких танков, при прямых попаданиях разрывая их на куски.

Немецкая атака провалилась с большими потерями, также как советская за сутки до этого. Но ночью по лужским мостам переправились еще две немецкие танковые дивизии, обошедшие Баранова с флангов. Впрочем, утром ему все равно пришлось бы отступить, потому что в его дивизии не осталось ни одного танка.



Войсковицы
Теперь ленинградцы спешно рыли Красногвардейский оборонительный рубеж вокруг современной Гатчины. Требовалось выиграть для них время, но армейских частей у советского командования больше не было, и они приказали остановить танки курсантам-пограничникам из училища НКВД, вооруженным винтовками и одним пулеметом.

Два батальона пацанов задержали три танковые дивизии группы армий «Север» на три дня. Курсанты забрасывали колонны с деревьев коктейлями Молотова, сожгли немало машин, а главное, запутали немецкое командование, которое не понимало, что происходит. Когда генералы разобрались, погибли почти все курсанты, но за это время с Кировского завода вышло еще пять КВ. Их получил взвод старшего лейтенанта Зиновия Колобанова из погибшей Краснознаменной танковой дивизии.

Взвод рассредоточился за позициями курсантов на трех дорогах, которые вели в Гатчину. Колобанов поставил два танка на лужскую дорогу, два — на кингисеппскую, а сам занял позицию на приморской дороге. Сначала немцы двинулись по лужской дороге и потеряли 5 танков и 3 бронетранспортера. Тогда 1-я танковая дивизия пошла по приморской дороге.

Около совхоза Войсковицы колонна легких танков попала под обстрел зарытого в землю КВ Колобанова. Позиция была выбрана старшим лейтенантом великолепно: дорога шла через болотистые луга, непроходимые для техники. КВ открыл огонь в борт противника, первыми выстрелами уничтожив два шедших впереди танка и два замыкавших. Немцы оказались в ловушке на узкой полосе асфальта посреди русской грязи. Колобанов принялся расстреливать их танки один за другим.

Некоторое время противник не мог понять, откуда по ним стреляют, и в ответ немцы били по стогам сена на колхозном поле. Потом КВ заметили и сосредоточили огонь на нем. После боя на броне насчитали 156 отметин от попаданий, однако пробитий не было. За полчаса Колобанов, потратив 98 снарядов, уничтожил все 22 танка 1-й танковой дивизии. Когда немцы доставили к месту боя батарею 88-мм орудий, Колобанов уничтожил и ее.

После войны мастер Минского автозавода Зиновий Колобанов рассказал про этот бой на встрече фронтовиков, и его подняли на смех. После гибели у западной границы профессиональной Красной армии советские танковые экипажи формировались из наскоро обученных призывников. Они привыкли дорого платить за каждый подбитый танк врага. История про советских танкистов, летом 1941-го уничтожавших немецкие танки десятками, показалась рабочим выдумкой.

Источник