«Какое-то неописуемое одиночество»: как я жила в Новом Уренгое

Кочевники с Apple Pay, болоньевые штаны, северное сияние и водка в падиках. Наша героиня честно рассказывает, чем сегодня живет Новый Уренгой.

Есть города и регионы, в которые отважится поехать только смельчак. Мы пообщались с девушкой, выросшей в Новом Уренгое. Здесь световой день длится 5 часов, а люди, вопреки стереотипам, не купаются в золоте. Хочешь посетить русский север как турист или переехать ради заработка? Подумай несколько раз перед тем, как принять решение.

Двадцатидвухлетняя Анастасия прожила 17 лет в Новом Уренгое, а потом навсегда покинула город газовиков. Здесь уже 40 лет добывают полезные ископаемые, но до сих пор ничего не сделали для 116 тысяч местных жителей. Героиня, как и многие ее ровесники, не стала терпеть арктические условия и застой и уехала на юг. Тем не менее она хорошо помнит, как течет жизнь в Нуре — так сокращенно называют город северяне.





— В Новом Уренгое все крутится только вокруг денег, которые город получает с добычи газа. Но, на самом деле, на качестве жизни горожан это никак не отражается. Зарплаты в среднем как по Москве, но цены нередко выше. Многие в центральной России думают, что мы богачи, но это не так. Вообще, существует очень много стереотипов по поводу русского севера. Когда я выбиралась за пределы Нура, то часто слышала глупые вопросы. Например, одна моя знакомая из Новомосковска думала, что мы в школу добирались на оленях, а за учебу нам платили. Это был не троллинг, люди часто верят в подобные сказки. Конечно же это неправда.

Хочу развенчать некоторые стигмы: во-первых, мы живем не в чумах (жилище кочевых народов севера), во-вторых, Новый Уренгой — это не Сибирь, как многие думают. В России если север, то в сознании сразу всплывает Сибирь. Мы относимся к Арктической зоне, Новый Уренгой расположен чуть южнее Полярного круга. Севернее — еще несколько поселков и мелких городов, а за ними — льдины и медвежата. Мы нередко из своих окон видели северное сияние.

В чернушных российских фильмах показывают жизнь на севере через донышко бутылки водки, но Анастасия не считает, что в Новом Уренгое погода делает людей алкоголиками. Ты можешь не беспокоиться, что здесь тебя обворуют ради чекушки водки. Однако погода вносит другие коррективы — технические, и это никогда не отражается в кинематографе.
— Погода не особо влияет на наш быт — мы привыкли, что в морозилке теплее, чем на улице. Конечно, когда приходили жесткие морозы, то начальство делало небольшие поблажки. Запредельно низкая температура? Значит, будете работать на час меньше. В такие моменты людей по домам развозил специальный автобус. Ветер 25 метров в секунду? То же самое.

Но кайф от непогоды всегда ловили школьники. У нас существуют актировки — это дни, когда отменяли занятия в лютые минуса. На местных каналах об актировках предупреждали в бегущей строке, и каждое утро я скрещивала пальцы, включая телевизор: хоть бы -41°. Но если -40°, то незадача — это температура для младших классов. А я надеваю миллион свитеров и топаю в школу. В такие дни не обойтись без болоньевых штанов и трех пар варежек.

Портрет стереотипного северянина в любой стране одинаков: суровый мужчина с бородой, в глазах которого часто — тоска и отчаяние. Женщина — заложница положения, стареющая духом уже в 25 лет. Эти люди видели перспективы только по ТВ. Но наша героиня не совсем согласна с этим суждением и передает свое видение картины.



— Мне кажется, что на севере люди более добрые, хотя периодически здесь твое настроение очень сильно скачет. Особенно зимой, когда световой день длится 4-5 часов: рассвет в 11 часов утра, закат — в 15. Конечно, это влияет и на твой образ жизни, и на сон. Летом, в сезон белых ночей, не многим лучше. Периодами ты не можешь адекватно ощущать окружающую действительность, но душевную доброту не теряешь.

Всем известно: хочешь денег — езжай на север, здесь россыпи полезных ископаемых, за счет которых казна государства ежегодно существенно пополняется. Однако не все так просто, ведь даже молодежь покидает Новый Уренгой, забывая о денежных перспективах. Но есть исключения.
— Я уже говорила о ценах и зарплатах. Не понимаю, зачем люди едут сюда на заработки. Конечно, если ты буровик, то твоя зарплата будет выше, чем у остальных, но ехать сюда работать на тривиальные вакансии смысла нет. Местные, наоборот, стараются отсюда уехать, хотя есть специальные учебные заведения, где после обучения тебя могут устроить в «Газпром». Но в таком случае ты обязан 10 лет отработать на организацию вроде бы. Оставшиеся не всегда получают достойную работу, но не уезжают. У некоторых существует какая-то необъяснимая любовь к северу. Например, мой бывший одноклассник уезжал учиться и служить в центральную Россию, а потом вернулся работать баристой в Нуре. Не думаю, что его держат деньги.

Кстати, приезжие тоже не стремятся покидать город, даже если мало получают. Люди как-то притираются, все-таки на севере есть своя особая атмосфера и романтика.

Еще север ассоциируется с кочевыми народами, но чувствуют ли местные их присутствие или это очередной стереотип? Зачастую представление об этих людях сильно искажено, Анастасия дает более точную картину их существования.


— Я не чувствую присутствия кочевых народов. Есть праздник — день оленевода, когда ханты и другие приезжают в город, показывают свои богатства: оленей, собак, быт. Только во время таких мероприятий я видела коренных жителей севера. Но моя мама вахтует за пределами Нового Уренгоя, в поселке Ямбург, и часто сталкивается с хантами, так как она работает в местной поликлинике в регистратуре. С болезнями и травмами кочевники обращаются к поселковым врачам, и с них не берут денег. При этом ханты, селькупы и остальные часто торгуют в таких населенных пунктах кожей, рыбой, мясом, изделиями из шерсти и так далее. Люди покупают, у кочевников деньги есть. Но тратят они их на своих детей, которые учатся в университетах или живут не по традициям.

Ханты не затворники, они много знают о современном мире, у многих есть смартфоны. Моя мама как-то покупала у них товары, и кочевница предложила расплатиться с помощью Apple Pay.

Если кто-то едет отдыхать в восточную часть России, то он устремляется к Байкалу и другим красотам. Но что увидит турист, отправившийся в Арктическую зону?
— С туризмом у нас все сложно. В основном к нам приезжают только ради сотрудничества и бизнеса — нередко едут даже из-за рубежа. Приезжим нечего смотреть в самом городе, кроме вечного огня (электрического), рядом с которым разъезжают скейтеры. Но за пределами Нового Уренгоя настоящая сказка — тундра, с ее неповторимой природой и животными. Она действительно кажется бесконечной, а максимальная высота деревьев не больше твоего роста. Туда нужно уходить, валяться в снегу и получать дикий кайф. Осенью здесь особенно хорошо — все расцветает тысячами красок: желтый, оранжевый, красный, хаки. Гуляешь, наслаждаешься и дышишь чистейшим воздухом. И это при том, что мы газодобывающая столица.

Кстати, есть условия для экстремалов — такие туристы иногда приезжают к нам. Для них тут и тюбинги, и снегоходы. Вообще, весь город зимой превращается в огромную площадку для экстрима: все дорожки заливаются водой, их превращают в катки.

Интересно было бы приехать, чтобы понять: мы не купаемся в золоте. Интересно было бы узнать, как живут люди в чумах. Тем, кто копит жизненный опыт, Новый Уренгой обязателен к посещению. Стоит ехать ради строганины, ради оленины, ради природы, в конце концов, голубику покушать — ты такого нигде не увидишь.

Как ты понимаешь, здесь совсем непросто, и для того, чтобы выжить, нужно приезжать во всеоружии. Наша героиня поделилась некоторыми секретами выживания с технической точки зрения.



— Уезжай обратно (смеется). Просто ты должен быть готов к северу — и не только морально. Надевай самую теплую куртку, которую только сможешь найти. Обязательно перчатки, причем не одни, и болоньевые штаны. Если не хочешь замерзнуть во льдах, то лучше укрываться по глаза. Волосы могут покрыться инеем, превратиться в сосульки. В этой ситуации ты примешь человеческий вид только в тепле, но вся голова у тебя станет мокрой. Кстати, девочкам советую не краситься — вся косметика непременно потечет.

Приехать развлекаться сюда не лучшая идея, но чем же занимается молодежь, живущая здесь?
— Ноль развлечений. У нас нет никакой инфраструктуры для молодежи, поэтому многие начинают выпивать. Конечно же, все хотят видеться и гулять, но возможности нормально собраться нет. Выход в этих условиях самый простой: либо спортивные секции, либо ТЦ, либо падик. Приходишь на фудкорт, садишься, смотришь на красивых мальчиков или девочек, а потом ищешь их ВК. Или идешь с друзьями в падик, закупившись алкоголем и сигаретами. Люди открывают, так как подъездные тусовщики действуют по простой схеме: самая сладкоголосая из компании звонит в домофон и просит открыть. Иногда даже оправдания не приходится выдумывать. А потом этот ангелок наравне с пацанами жрет водку.

Высшая планка в сфере развлечений — вписки. Снимают квартиру на двоих, потом зазывают всех знакомых и разносят жилье в щепки. Всем важно быть в крутой компании, город маленький, все друг друга знают и стараются закентиться.

Может сложиться впечатление, что в такой атмосфере город утопает в преступности. Чем еще заниматься молодежи, у которой нет шансов на нормальный отдых? Со скуки у многих может поехать крыша. Героиня приоткрыла занавес и поведала о криминальной обстановке.


— Проблемы с преступностью есть. В Новом Уренгое много приезжих ребят из солнечных республик, они постоянно с кем-то разбираются: где-то не так посигналили — и все, начинаются разборки. А еще из-за отсутствия позитива многие подростки прыгают с крыш, вешаются, режут вены. Это касается не только детей, но и взрослых мужчин — очень много такого дерьма. Условия для разгула криминала есть. Со мной лично произошла неприятная история, когда я была еще школьницей: захожу в собственный подъезд, и из подвала на меня выходит какой-то мужик. Он прижал меня к стенке, я закричала, что заставило его разжать руки. Я выбежала на улицу, но, как назло, не смогла набрать родителям — закончились деньги на счету. В итоге я набралась смелости, зашла — а его нет. Может быть, это был сосед, который вернулся в квартиру, может, ублюдок просто спрятался на последнем этаже. Не знаю.

У мамы тоже был неприятный случай. В 6 вечера возвращалась домой на такси, вдруг водитель начал петлять дворами и завез ее непонятно куда. Мужик заблокировал все двери, она не растерялась и начала звонить отцу, мол, встреть меня. Таксист помялся слегка, разблокировал машину, а мама вышла, сунув ему деньги. И это еще ерунда.

Не помню, в каком году в городе пропала девочка. Ее долго искали, организовывали поисковые отряды, но это не помогло. Через несколько недель ее нашли в каком-то люке, жуткая расчлененка была. Педофилов, судя по всему, достаточно. Но уровень преступности, наверное, больше в Южке (южная часть — старый город). Тут живут люди победнее, на Таежной улице дома деревянные либо бараки. И это в условиях севера. Несколько лет назад многие из них погорели во время лесных пожаров.

Совершенно особенное время в Новом Уренгое — это короткое и холодное северное лето. В этот момент жителям открываются двери из города, который практически весь год окружен ветрами и снегом.


— Есть только лето, чтобы куда-то уехать. У нас огромное расстояние между городами, а деревень в привычном понимании нет. Детей не отправляют к бабушкам на выходные, поэтому приходится ждать последнего звонка и надеяться, что родители увезут к морю. Ты сидишь месяцами дома, и иногда накрывает страх: а вдруг мы и летом никуда не поедем. Мне всегда было жалко одноклассников, которые не смогли воспользоваться каникулами. Все завидуют ребятам, которые уезжают. Из-за отдаленности складывается ощущение, что ты живешь на необитаемом острове. Какое-то неописуемое одиночество периодически накатывает все-таки.

В таких условиях отток местного населения — само собой разумеющееся. Но почему-то органы местного самоуправления не торопятся сделать хоть что-то для развития местной инфраструктуры.
— Власти четко решили: этот город не для отдыха, не для жизни. В Новом Уренгое работают — главное, что договоры заключаются, а на молодежь наплевать. Для детей выход — кружки: музыка, танцы, спорт и художка. Но до настоящего творчества и какого-то прогресса там далеко. Родители тебя отдают на секции, чтобы ты в падике не оказался. Для молодежи есть один колхозный клуб с замашками на элитарный. Насколько я знаю, сейчас открылась пара точек общепита вне фудкорта, но этого все равно мало. Город умирает, но баннеры гласят: «Новый Уренгой — лучший город для жизни».

Наша героиня развенчала многие стереотипы о жизни на севере и дала понять: к таким условиям нужно быть готовым. На вопрос о желании вернуться она ответила компромиссно.
— Я бы не хотела вернуться. Может, только для того, чтобы узнать, как живут оставшиеся знакомые. Приятно было бы вспомнить детство, погулять в тундре и подышать чистым воздухом, но жить здесь трудно.