История американца, оставившего родных в США ради разборок на Уралмаше

Тексты

Сегодня Екатеринбург легко хвалить и рекламировать, привлекая сюда иностранцев со всего Света, особенно в преддверии Чемпионата Мира по футболу 2018 года, когда город на Исети претерпел глобальную перестройку. Но есть и те, кто помнит его другим. Например — Джастин Егер. Десять лет назад клинический психолог из Вирджинии остановил свой выбор именно на Екатеринбурге. Кто-то забухтит, мол, он не знал, на что шел, и будут заблуждаться в той же степени, в какой окажутся правы. До прибытия в столицу Урала Джастин объехал сорок четыре страны в качестве преподавателя, волонтера, туриста, а опыт знакомства с Россией был ограничен лишь Москвой.

Переезжая в Росию, я ставил задачу так: это не должно быть захолустье, но и не должен быть огромный город. Все большие города вроде Нью-Йорка, Москвы или Парижа одинаково агрессивны в своем менталитете, темпе жизни. Тут всего порядка двух миллионов человек и жить намного комфортнее. Екатеринбург стал моим выбором еще и потому что я совершенно не знал языка, а здесь у меня уже были знакомые, с которыми я познакомился в Америке, когда те приезжали по программе work-and-travel.

Что же касается иностранцев в Екатеринбурге, то Джастин отмечает, что для ищущих возможности познакомиться с культурой и языком лучше избегать погружения в «родную» среду.

Честно сказать с самого начала я старался избегать «кучкования», с американцами. Если бы я хотел пообщаться с ними, то я знал, где их 400 миллионов — в Америке! Я только уехал оттуда. Кучковаться — это главная проблема приезжающих по программам обмена: вместо погружения в среду они тусуются друг с другом и за три-четыре месяца пребывания так и не могут выучить язык.

Именно русский язык временами «давал Джастину пинка», но и интерес к нему заставил его пустить здесь корни. Сейчас господин Егер свободно общается с местными. Однако еще 10 лет назад его незнание русского вкупе с нашим незнанием английского создавало проблемы.

Например, в аптеке, где на помощь аптекарю было некому прийти, и это уже был провал. Мне пришлось показывать лично, что именно надо, хотя это против правил. Или когда я пытался купить билет в трамвае. Ну сколько, по-твоему, кондукторов здесь говорят по-английски? В цветочном магазине тоже не смог объясниться.

Именно язык Джастин называет своим самым большим культурным шоком.

Один раз на Уралмаше пьяный гопник пристал ко мне, а я не понимал, чего он хочет. Закончилось все тем, что он сломал мне зуб ударом бутылки. Я бы хотел сказать, что подобного нет в Америке. Но нет. Скорее даже иначе. Я помню, как после этого инцидента на Уралмаше я позвонил маме и она начала взволнованно кричать в трубку: «О боже! Россия тебя убьет!». Я тогда ответил, мол, мам, расслабься. Представь, если бы я прогуливался где-то в Бронксе или Гарлеме — я бы был уже голым и мертвым, а тут чувак мне просто сломал зуб, стукнув бутылкой. Здешние гопники хотя бы не вооружены, в отличие от наших. И там ты при встрече с ними можешь быть убит. Вот тебе и разница.

Первый культурный шок от Екатеринбурга Джастин испытал при заселении в квартиру.

Первым, что я увидел в городе — квартиру, куда я прибыл прямиком из аэропорта. Девушка, из Коламбуса, моего будущего места работы провожала меня. Это было относительно новое здание, но все стены были исписаны граффити как в каком-то гетто, причем на языке, которого я не знаю. Ну, за исключением слова «****» — все его знают. Я начал немного нервничать, думая: «Блин, какого черта я делаю?».

Дверь в мою квартиру находилась прямо напротив двери подъезда. Тут я вижу, как девушка открывает дверь, закрытую замка на три-четыре, потом вторую дверь, где тоже два или три замка — я думаю: «ЧТО ЭТО ТАКОЕ?». Сейчас-то я понимаю, что безопасность, все дела, ведь дверь прямо напротив входа в подъезд. Но тут открывается вторая дверь, и я слышу, как старая советская радиоточка, что висит на стене и транслирует только одну частоту, завывает национальным Гимном РФ! И вот здесь мысль «Блин, какого черта я делаю?» уже стала намного громче в моей голове. Я ведь только приехал. Мой разум, подкрепленный стереотипами о русских из кино и фильмов, и без того был напуган увиденным, и тут я слышу: «Та-да-та-тадада-та-да-да-да-да» — я до ******* испугался. Я ведь в следующий раз этот гимн, наверное, через год только услышал.

Самый большой культурный шок

Это зимняя рыбалка и походы в баню. Собственно то, чего нет в Америке. Ну, и отдельные происшествия: однажды я весь день просидел в лифте, так как кнопки вызова помощи не работали. Ну, а самый большой?

Новый год! В Америке это весьма унылый праздник. Вы просто идете в бар, пропускаете по паре бутылок пива и уже через час-два расходитесь по домам, отсчитав двенадцать до полуночи. В России же в это время все только начинается! Вы празднуете до утра, а потом еще неделю пытаетесь оклематься от праздника. Мне это больше нравится. Один из самых смешных моментов произошел как раз на одной новогодней вечеринке в баре, где-то за «Гринвичем». Это был наступающий «год козы». Я отмечал со своими коллегами. И тут кто-то приносит в бар самого настоящего козла! Конечно, мы сразу все начали делать фото. Какие шансы на то, что кто-то принесет в бар козла? Живого козла!

Я вспомнил еще один странный культурный опыт. Это был мой визит в больницу. В Америке медицина очень дорогая и от тебя пытаются поскорее избавиться. Вылечить и избавиться, потому что у тебя может просто не оказаться денег. Здесь же мне приходилось умолять врача, чтобы он меня отпустил на выходные. Они хотят подержать тебя подольше, чтобы убедиться, что ты соблюдаешь диету и так далее. Но было пару «но». Во-первых, в двери туалета было большое отверстие, несмотря на то, что на этаже лежали и мужчины и женщины. Второе — там не было мыла! Больница без мыла! Ну, и самое главное: на тот момент шли какие-то опрессовки, а значит в больнице не было горячей воды. Больница без мыла и горячей воды. Черт, это ведь первое, что должно побеждать болезни — мыло и горячая вода! Зато это было бесплатно.

За эти 10 лет Джастин нашел в Екатеринбурге жену и организовал свою языковую школу. Пока дела идут в гору и он с семьей не собирается уезжать.