История одного предательства

В начале января 1991 года ряд представителей руководства ЦК КПСС и правительства СССР создали самопровозглашенный орган в СССР — Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), пытавшийся насильно отстранить М.С. Горбачева с поста президента СССР, сменить проводимый им курс и сорвать подписание «Договора о союзе суверенных государств», намеченное на 20 августа 1991 года, и таким образом предотвратить «законное» разделение страны на отдельные государства.

С конца 1990 до начала августа 1991 года члены ГКЧП намеревались конституционным путем ввести в стране чрезвычайное положение.
Не получив поддержки президента СССР и Верховного Совета СССР, с начала августа 1991 года они приняли незаконные, но конкретные меры по подготовке введения чрезвычайного положения.
Суть их сводилась к изоляции от власти президента СССР, блокировке вероятных попыток президента РСФСР (Б.Н. Ельцина) оказать сопротивление деятельности ГКЧП и установлении постоянного контроля руководителей органов власти РСФСР.

ГКЧП большие надежды возлагал на помощь частей Советской Армии и спецподразделений МВД для штурма здания Верховного Совета РСФСР.
Вариант силового решения проблемы противостояния в Риге показался заговорщикам более «удачным», чем такая же проба сил в Вильнюсе, где 12 января при штурме телецентра погибло 13 человек.
19 августа 1991 года в Москве начался государственный переворот (так называемый «августовский» путч), и министр внутренних дел Борис Пуго отдал приказ командиру рижского ОМОНа Чеславу Млыннику восстановить советский порядок в Риге.

Как вспоминал позднее Млынник, «...в понедельник, 19 августа, в 6 утра получил указание Пуго вскрыть секретный пакет... И через 8 часов все объекты, относящиеся к категории особой важности, были полностью взяты нами под контроль...»
«Черные береты» пятью группами по 10-15 человек на нескольких специально присланных боевых армейских вертолетах МИ-8 десантировались на важные объекты и без единого выстрела заняли и взяли под охрану здания городского УВД, МВД, телецентра на острове Закюсала, междугородной телефонно-телеграфной станции на улице Дзирнаву и латвийского радиокомитета на Домской площади.

Утром 20 августа бойцы ОМОНа передали взятые объекты армейским десантникам и вместе с контрразведкой взялись за поиск оружия сепаратистов, но оперативная информация по оружию оказалась ложной. К вечеру 20 августа правительство Латвии спряталось в бункерах бомбоубежища, а в Ригу вернулась советская власть.
В результате ОМОН отстранил от власти все сепаратистские силы. За два дня бойцы практически без единого выстрела взяли под контроль все стратегические объекты Латвии. И при этом никто из сепаратистов не выходил на митинги и демонстрации протеста.
21 августа бойцы ОМОНа готовились взять под свой контроль последний объект, находившийся под контролем сторонников НФЛ, — здание Верховного Совета Латвии.
Переодетые в «гражданку» и со складными автоматами под одеждой бойцы ОМОНа группами по три-четыре человека на легковых автомашинах искали штабы ДНДЛ («Движение за национальную независимость Латвии») и добровольных националистических дружин «Картига сарги». В найденных штабах они изъяли националистическую литературу и мощные средства связи на базе пяти новеньких автомашин ГАЗ-66. Эти машины — передвижные радиостанции, скорее всего, были угнаны из брошенных армейских складов «неприкосновенного запаса».

В штабе особого отдела округа народ напряженно вслушивался в телевизионное выступление Бориса Ельцина — в Москве уже было все кончено с ГКЧП...
В тот же день министр внутренних дел СССР Борис Пуго покончил с собой, а рижский ОМОН и военные от Министерства обороны тем временем продолжали контролировать столицу Латвии. Но что потом делать, они не знали. Дальнейших указаний не последовало…
Не получив поддержки и конкретной команды, бойцы, к облегчению латвийского правительства, через трое суток вернулись в казармы.
На своей базе под Ригой ОМОН занял круговую оборону, и на предложения руководства Латвии сдаться бойцы заявили, что будут отстреливаться до последнего патрона.

Верховный Совет Латвии обратился в Москву с просьбой сдать рижский ОМОН. Столичные демократы легко согласились и дали отряду указание сложить оружие. Но «черные береты» отказались. Тогда полку морской пехоты, базировавшемуся на другой стороне Даугавы, из Москвы последовал приказ разоружить ОМОН.
Морские пехотинцы предупредили командование, что если кто-то попытается силой разоружить «черных беретов», то они пойдут им на выручку. О таких же намерениях заявили командиры еще нескольких воинских частей. Тогда в Прибалтике армия могла легко выйти из повиновения президента.
Ходили слухи, что на уничтожение рижского ОМОНа была направлена группа «Альфа» КГБ ССР и поставленные в известность соседи-морпехи, контролировавшие реку, сообщали наблюдателям ОМОНа о всех проходящих судах с возможными «гостями». К счастью, слухи оказались только слухами.
Дивизия внутренних войск (кому подчинялся ОМОН) сняла отряд с котлового довольствия и забрала приданные БТР. Но сочувствующие русскоязычные граждане по ночам снабжали бойцов продовольствием.
Вскоре Совет министров Латвии принялся «бомбить» Кремль просьбами перебазировать «этих головорезов» куда-нибудь в Россию.
Литовские националисты к этому времени блокировали базу вильнюсского ОМОНа. В экстремальной обстановке его бойцы сожгли все свои личные дела. Около двадцати человек с боем прорвались сквозь полицейские кордоны и воссоединились с рижскими коллегами.

Им предлагали сдать оружие и бронетехнику под гарантии пропуска в Россиию по одному. Они отказались. Только полным составом, вместе с семьями, с бронетехникой, оружием и аммуницией. Латвийское правительство предложило отряду добираться колонной до Пскова, по пути стягивая войска и полицию для удара по мятежникам. Они отказались. Только на военно–транспортных самолетах, полным составом, с бронетехникой, оружием и семьями. Бойцам предлагали сдать руководство отряда, а остальным расходиться по домам. Они отказались.

И Латвия пошла на уступки. Вскоре 14 военно–транспортных самолетов, груженых техникой и людьми взмыли в небо. У Латвии не было своих сил ПВО. Россия также не горела особым желанием принять у себя вооруженный милицейский отряд. После долгих раздумий МВД РФ решило отправить Рижский ОМОН на дислокацию в Тюмень, подальше от больших городов.


«Мы вернемся!» – было написано на броне БТРов Рижского ОМОНа. Они не смогли вернуться обратно в свою страну. В зеркало прошлого не шагнешь. Страна развалилась.
Но и в России их предавали снова и снова....
Антиомоновская вакханалия в тюменской прессе, начавшаяся со дня их прибытия на сибирскую землю, уже спустя несколько месяцев перешла всякие границы. С газетных полос грязь и клевета лились на рижан полноводными реками. А вскоре в воздухе запахло предательством.
Правительство Латвии вопреки своему обещанию мирно отпустить изгнанников обратилось к президенту Ельцину с просьбой о выдаче «преступников из так называемого рижского ОМОНа». Отмашку из Москвы дали: от одиозных, скомпрометировавших себя связью с государственными изменниками, милиционеров здесь тоже хотели поскорее избавиться. О том, что офицеры просто выполняли свой долг и честно стояли на страже действовавших законов, а не вертелись, словно флюгеры на политических ветрах, за кремлевскими стенами не задумался тогда никто.
С ведома российских властей в Тюмень из Риги секретно прибыла латышская «группа захвата». Ордер на арест и депортацию в Латвию рижских омоновцев санкционировали российский генеральный прокурор Валентин Степанков и министр внутренних дел России генерал Андрей Дунаев.
8 октября в Сургуте был арестован и депортирован в Латвию заместитель командира отряда капитан Сергей Парфёнов.Он был арестован рижскими следователями во время служебной командировки в Сургут: наручники офицеру надели прямо в кабинете начальника местного УВД.
Народный депутат СССР от Тюмени С. В. Васильев выступил в прямом эфире местного телевидения с заявлением, в котором потребовал от прокуратур СССР и РСФСР гарантий невыдачи бойцов ОМОНа властям Латвии. В 1992 году был приговорен к четырём годам тюремного заключения, однако в июле следующего года по личной просьбе Бориса Ельцина был выдан России и 3 августа помилован.Его обнимали, целовали, дарили цветы, фотографировались с ним на фоне приветственных транспарантов, один из которых сурово гласил: «Позор предателям, выдавшим советского офицера иностранной охранке!»....
С освобождением капитана Парфенова точка в деле рижских омоновцев поставлена не была. Аресты бойцов ставшего к тому времени уже самым известным спецподразделения советской милиции продолжались. При этом многие из «опасных государственных преступников» даже не пытались скрыться от карающей десницы латвийского правосудия, продолжая жить в Риге. Они просто не понимали, в чем состоит их вина перед Латвией и латышами.
Судебный процесс, тянувшийся без малого девять лет, завершился лишь поздней осенью 1999 года. Расследованием «преступных» деяний рижского ОМОНа занимались, сменяя друг друга, пять следственных бригад из Латвии и России. Из 132 участников событий следствие отобрало для привлечения к суду 63 человека. Из них на территории Латвии удалось обнаружить 15 рядовых бойцов, а в итоге на скамье подсудимых оказались только десять человек. Их латвийский суд признал виновными в «заранее спланированной попытке свержения государственной власти в соответствии с полученным напрямую из Москвы приказом». В ходе процесса рассматривалась даже возможность привлечения омоновцев к ответственности по статье о бандитизме (!). Однако здравый смысл у обвинителей все же возобладал: ни один судья не признал бы, что организованное государственное формирование, коим являлся отряд милиции особого назначения, можно назвать бандой.
Самый большой срок – четыре года условного заключения тогда получили Игорь Никифоров и Айвар Чивкулис. Пятерым другим дали от полутора до трех лет, а еще трое – Семен Ковальков, Игорь Дежин и Глеб Белов – вообще были освобождены от наказания. Большинство из осужденных даже не стали опротестовывать приговор с неприкрытой политической подоплекой: настолько велика была их усталость от затянувшегося на годы позорного процесса. Но и в последнем слове ни один из осужденных не признал вины, которой за собой не чувствовал.

P.S.: Я решил написать об этой истории, прочитав новость, что Вильнюсский окружной суд признал трех бывших бойцов рижского ОМОН виновными в убийстве литовских должностных лиц и приговорил их к пожизненному заключению.Об этом в пятницу, 28 октября, сообщает портал Delfi.Виновными в убийстве полицейских и таможенников на пункте пропуска «Мядининкай» 31 марта 1991 года были признаны граждане России Андрей Лактионов, Чеслав Млынник и Александр Рыжов. Суд огласил приговор без их присутствия, подсудимые не явились на заседания.
Как отмечает издание, Россия не выдала своих граждан, поэтому литовский суд рассмотрел дело в заочном порядке.
К счастью, наступило время просветления....