Вот она, Аннушка!

Никто не знал, да, наверное, и никогда не узнает, чем занималась в Москве эта женщина и на какие средства она существовала. Известно о ней было лишь то, что видеть ее можно было ежедневно то с бидоном, то с сумкой, а то и с сумкой и с бидоном вместе – или в нефтелавке, или на рынке, или под воротами дома, или на лестнице, а чаще всего в кухне квартиры № 48, где и проживала эта Аннушка. Кроме того и более всего было известно, что где бы ни находилась или ни появлялась она – тотчас же в этом месте начинался скандал, и кроме того, что она носила прозвище Чума.
М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»




Как известно, у Аннушки-Чумы был прототип – причем практически не отличающийся от книжного образа. Это была соседка Булгакова, бич всей коммунальной квартиры №50 – склочная, сварливая и скандальная Анна Горячева, известная также под прозвищем «дура с Садовой». Ее неприятный, но яркий персонаж кочевал у Булгакова из книги в книгу – ее можно встретить и на страницах «Театрального романа», и в «Самогонном озере», а в рассказе «Дом Эльпит-рабкоммуна» Аннушка задолго до Воланда умудрилась спалить дотла дом на Садовой, где сама и проживала.

В 2006 году булгаковскому музею была подарена чудом уцелевшая её фотография – возможно, единственная в мире. Маленькую фотокарточку, сделанную то ли для паспорта, то ли для иного документа, сотрудники музея увеличили и торжественно повесили в кухне коммуналки-музея, в родной Аннушке стихии.

Помнится, Коровьев, рассказывая Маргарите о ее королевских корнях, сравнил родственные связи с причудливо тасуемой колодой карт. «Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами», – втолковывал Маргарите Фагот.

Как причудливо тасуется колода, хочется повторить вслед за Булгаковым. Фотографию Аннушки-Чумы, типичной представительницы люмпен-пролетариата, булгаковскому музею подарил ее правнук, преуспевающий адвокат, живущий в Швейцарии и владеющий четырьмя языками.