Угон пяти ракетных катеров из Шербура. Операция «Ноев ковчег».

50 лет назад, Франция согласилась построить для Израиля ракетные катера типа "Саар", но из-за арабо-израильского конфликта полностью заморозила франко-израильское военное сотрудничество. В ответ Моссад организовал операцию «Ноев ковчег» по угону ракетных катеров, уже оплаченных Израилем. Эта операцию подтвердила славу Моссада как одной из лучших спецслужб мира и в очередной раз показала миру, что Израиль — это государство, которое ставит на первое место национальные интересы.


В Израиле одними из первых в мире поняли перспективы, которое имеет ракетное оружие на море. Национальная программа по развитию противокорабельной ракеты (ПКР) стартовала ещё в 1955 году. В конце 1950-х годов началось создание ракеты «Габриэль» (Gabriel), которая предназначалась для перспективных ракетно-артиллерийских катеров.

Габриэль — израильская противокорабельная крылатая ракета, разработаннна корпорацией IAI. Поступила на вооружение в конце 1960-х годов. Дальность: 20 км.Скорость полёта: 240 м/с. Масса БЧ: 150 кг.

Первоначально катера хотели построить в Германии (ФРГ). В 1962 году были проведены успешные переговоры с германским канцлером Конрадом Аденауэром. Контракт был подписан с бременской судостроительной компанией «Lurssen Werft». В основе проекта был германский торпедный катер типа «Ягуар» (проект 140 или Schnellboot 55). Спроектированный на его базе ракетно-артиллерийский катер имел длину 45 метров, стандартное водоизмещение 220 тонн, максимальную скорость 40 узлов и ракетно-артиллерийское вооружение (первые катера первоначально имели только артиллерийское вооружение — 40-мм артиллерийские установки). Созданный катер получил название «Саар» (в переводе с иврита — «Шторм»).

Однако большая политика вынудила Германию отказаться от этого контракта. Это только в работах конспирологов Израиль является главным опорным пунктом «мирового правительства», в реальности ситуация не является настолько гладкой. Израиль как национальное государство евреев прошел довольно длительный период становления и борьбы как с арабскими странами, так и западными державами, которые хотели сделать Израиль «управляемым». Вплоть до Шестидневной войны влиятельные мировые государства то поворачивались спиной к Израилю, то возобновляли сотрудничество в зависимости от политической конъюнктуры. Начиная с 1948 года молодое еврейское государство выступало на международной арене в роли маргинала, поочередно сотрудничая с СССР, США, Великобританией и Францией, и в то же время регулярно попадая под эмбарго со стороны этих стран. К Израилю относились как к интересному национальному проекту, который долгое время не протянет. Большинство государств не хотело портить отношения с арабами, считая, что Израиль исчезнет с карты земли, а арабский мир останется.

В Германии для Израиля успели построить 3 первых катера. После этого разгорелся международный скандал. Аденауэр не хотел портить отношения с арабским миром, открыто осуществляя поставки современного оружия «израильским милитаристам». В итоге Германия отказалась от контракта,
но не возражала против того, чтобы катера были достроены в другом государстве. Производство было перенесено во Францию. В 1965 году французская верфь Constructions Mechaniques de Normandie в городе Шербур, принадлежавшая французскому промышленнику Феликсу Амио, начала строительство двенадцати катеров. Примерно 200 израильских специалистов приехали в Шербур.

Франция тогда обеспечивала до трех четвертей всех поставок оружия еврейскому государству. Общее руководство проектом «Шербур» (известно также название «Project Fall», то есть «Проект «Осень») осуществлял глава израильской военной миссии во Франции контр-адмирал Мордехай Лимон (уроженец тогда ещё польского города Барановичи) — знаменитый в те годы «морской волк», прошедший суровую школу военно-морской службы не только в израильском, но и в британском флоте.
После Второй мировой войны Лимон командовал одной из боевых групп, сформированных для прорыва блокады Палестины, организованной британцами. В 1950 году — в возрасте всего 26 лет — он стал командующим ВМС Израиля. Впрочем, четыре года спустя адмирал ушел в отставку и отправился учиться в Колумбийский университет. Вскоре его услуги вновь потребовались родине.


Мордехай Лимон и Давид Бен-Гурион.

Французские судостроители испытывали нехватку заказов, поэтому построили первые два катера уже весной 1967 года. Но в Шестидневной войне эти катера не приняли участие, так как Израиль не успел их вооружить.

Оставшиеся катера стали заложниками большой политики. Французское военно-политическое руководство стало восстанавливать традиционно тесные связи с арабским миром. Более того, одному из главных врагов Израиля — Организации освобождения Палестины (ООП) — было даже официально разрешено открыть свое представительство в Париже. Стало понятно, что военные и военно-технические связи Франции и Израиля в ближайшее время неизбежно подвергнутся «реформированию и пересмотру». 2 июня 1967 года, за трое суток до начала Шестидневной войны, президент Шарль де Голль официально объявил об отказе поставлять Израилю «наступательное вооружение».

22 июля 1968 года палестинские боевики захватили самолёт израильской авиакомпании «Эль-Аль» и угнали его в Алжир. 26 декабря 1968 года арабские террористы из Народного фронта освобождения Палестины атаковали израильский авиалайнер в аэропорту Афин. В ответ израильское правительство провело ответную операцию устрашения (операция «Дар»). Израильское руководство планировало уничтожить самолёты арабских авиакомпаний в международном аэропорту Бейрута, что должно было заставить ливанское правительство отказаться от сотрудничества с палестинскими террористами, которые базировались в Ливане. 28 декабря 1968 года израильский спецназ уничтожил более половины ливанского гражданского воздушного флота (13 машин). Операция прошла блестяще. Никто из людей, как с израильской, так и с ливанской стороны, не пострадал.

В ответ Совет безопасности ООН осудил действия Израиля, некоторые страны ввели санкции в отношении еврейского государства. Среди стран, которые ввели санкции, была и Франция. Париж объявил полное эмбарго. Военно-техническое сотрудничество Франции и Израиля было полностью заморожено. Однако в Израиле уже оценили значение ракетно-артиллерийских катеров и не собирались их оставлять

Через некоторое время после того, как в июне 1967 года Израиль одержал победу в Шестидневной войне, очевидной стала его уязвимость на море. 21 октября 1967 года два советских ракетных катера 183Р «Комар», находившиеся на вооружении египетской армии, обнаружили и успешно атаковали израильский эсминец «Эйлат» самонаводящимися противокорабельными ракетами П-15.

Слева - погрузка ПКР типа П-15; справа - ракетный катер типа "Комар"

Приказ об атаке отдал лично президент Насер. Гибель эсминца стала неожиданностью для обеих сторон. Катера «Комар» были первыми в мире ракетными катерами, и случай с «Эйлатом» стал для них боевым крещением. У египтян возникла эйфория от успеха, а Израиль осознал острую необходимость установления паритета в этом виде вооружений.

Поэтому, 4 января 1969 года экипажи двух построенных и остававшихся в Шербуре израильских Сааров просто увели катера. Они прибыли на борт, подняли военно-морские флаги Израиля и спокойно ушли в море, что не на шутку разозлило министра обороны Франции. Он обратился к Мордехаю Лимону с вопросом: «Куда делись катера?» На что тот сообщил: «Принадлежащие Израилю катера получили приказ следовать в Хайфу». Было незамедлительно проведено служебное расследование – жители города и специалисты судоверфи говорили о том, что об эмбарго им никто не сообщал, а директор верфи заявил, что информация о введении полного эмбарго поступила к нему только 6 января. Все это подтверждалось документами местной почтовой службы, и раздосадованным чиновникам из военного ведомства Франции не оставалось ничего иного, как установить усиленную охрану над оставшимися пятью катерами.

С Тель-Авивом вели переговоры о компенсациях, но Израиль хотел получить корабли, а не деньги. Спецслужбы получили карт-бланш на операцию. Глава израильского правительства Голда Меир дала чёткие указания — в кратчайшие сроки решить вопрос с «изъятием» боевых катеров.

Сначала прорабатывался план жёсткой операции. Морской десант должен был проникнуть в Шербур, захватить катера, вывести в море и перегнать в Израиль. Однако против такого жёсткого сценария выступил тогдашний министр обороны Израиля Моше Даян. Он не без оснований отметил, что такая операция вызовет большой негативный резонанс и серьёзно испортит и без того шаткое положение Израиля на международной арене.

Поэтому решили провести более мягкую операцию: вывести катера в море под законным предлогом. Израильские спецслужбы разработали операцию «Ноев ковчег». В Лондоне была зарегистрирована подставная фирма «Starboat». Одновременно Мордехай Лимон развил бурную деятельность, создавая видимость, что Израиль хочет получить хорошую компенсацию за катера. С французской стороной постоянно вели переговоры по вопросу подписания юридических документов для урегулирования вопроса. «Дымовую завесу» создали отличную. В Париже не сомневались, что Тель-Авив смирился. При этом М. Лимон тянул время, когда французы уже были готовы подписать документы, он находил какой-нибудь повод и урегулирование вопроса снова откладывалось.

10 ноября 1969 года израильский адмирал в очередной раз поднял проблему катеров. Он заявил, что израильское правительство наконец-то готово разрешить спор. 11 ноября Мордехай Лимон провёл встречу с руководством французской верфи. Израилю предложили большую компенсацию. Но адмирала компенсация снова не удовлетворила. М. Лимон направился в Париж, в штаб-квартиру управления закупок и поставок вооружений и военной техники Минобороны Франции, на встречу с генералом Луи Бонтэ.

Луи Бонтэ

Примерно в это же время в Шербуре появился человек, который назвался Мартином Сиемом, судовладельцем из Норвегии. Для «юридически правильного» осуществления операции в игру необходимо было ввести новый персонаж, который обладал бы незапятнанной и признанной в международном бизнесе репутацией. Такой фигурой стал норвежец Оле Мартин Сием — один из наиболее известных и авторитетных судовладельцев в мире, бывший участник Сопротивления и, самое главное, близкий друг израильского судовладельца Милы Бреннера, который и убедил его «сослужить Израилю службу».

Оле Мартин Сием

 Сием сидел в кабинете генерала Л. Бонтэ и живо интересовался возможностью приобретения для одной из своих компаний, зарегистрированной в Панаме и занятой нефтеразработками шельфа где-то у побережья Аляски, имеющихся, как он слышал, у французского правительства «подвисших» боевых катеров, которые можно было бы приспособить для решения стоящих задач.
Не успел Сием закончить изложение своей просьбы-вопроса, как на столе генерала зазвонил телефон. Это был, о чудо (!), Мордехай Лимон, сообщивший, что он находится в Париже и готов наконец заключить соглашение, приняв от имени и по поручению израильского правительства компенсацию. Генерал подумал, что Фортуна в тот день распростерла над ним свое крыло, и решил «ковать железо не отходя от кассы». Он сказал Лимону, что сейчас занят, но обязательно перезвонит в ближайшее время.

Повесив трубку, генерал Бонтэ ввел норвежского бизнесмена в курс дела, рассказав, что представитель Израиля готов принять компенсацию за катера, но добавил, что компенсация является слишком высокой для французского правительства. И тогда Оле Мартин Сием нанес «главный удар» — предложил выкупить катера за сумму, на 5% превышающую компенсацию. Генерал Бонтэ был на седьмом небе от счастья и согласился «уступить проблемные катера». Он поинтересовался насчет гарантий, что катера не будут перепроданы в третьи страны.
Норвежский бизнесмен такую гарантию дал, хотя и не указал точного места нахождения нефтеразработок. Впрочем, последнее не вызвало подозрений — «нефтянка» настолько конкурентная отрасль, что работы по разведке новых месторождений всегда покрыты высокой степенью экономической секретности. Зато генерал точно знал: во-первых, Франция наконец избавилась от надоевшей проблемы, а во-вторых, он сумел заработать для правительства 5% прибыли. Его начальник, министр обороны Мишель Дебре, сделку одобрил. Отправка катеров из Шербура была запланирована на Сочельник, когда город начнет праздновать сезон рождественско-новогодних каникул. Если бы французские спецслужбы были более проворными и трудолюбивыми, то они навели бы справки и узнали, что компания зарегистрирована в Панаме совсем недавно, а Мартин Сием имеет хорошие связи в израильском судостроительном бизнесе. Но желание поскорее продать катера «замылило» глаза французам.

Через некоторое время в Шербур приехало около пятидесяти «моряков-норвежцев». Все они были голубоглазыми блондинами. ЦАХАЛ постарался тщательно отобрать участников для этой операции. Еще часть угонщиков прибыла в Шербур под видом израильских туристов. Если бы полиция задалась вопросом: «Зачем в Шербур приехало такое количество израильтян?», то операция, возможно, была бы провалена. Но французскую полицию это не волновало, как не волновало и то, что часть «норвежцев» говорила между собой на иврите. МОССАД усыпил бдительность жителей Шербура еще и тем, что часть людей из экипажа катеров, работавшая на судоверфи с самого начала строительства, заказала себе столики и ужин в ресторанах города на Сочельник. Евреи, празднующие рождение Христа – дерзкое прикрытие операции. Но, тем не менее, оно сработало. Помимо этого жителей города постепенно приучили к шуму заводящихся моторов. Моторы заводили «вхолостую» ежедневно на протяжении некоторого времени перед угоном.

Непосредственным руководителем операции был Эзра Кедем — морской офицер, который угнал три катера в январе 1969 года. Для длительного плавания (переход протяженностью 3000 миль) требовалось топливо и другие припасы. Всё было спокойно закуплено. В Израиле тоже шла подготовка. Два судна израильской национальной морской компании "Цим" - сухогруз "Леа" и судно для перевозки автомобилей "Дан" - были сняты с перевозок. Они должны были служить танкерами для катеров. На них установили топливные цистерны и оборудование для заправки в море пяти катеров. Команды судов сменили на команды резервистов - выходцев из флота, и все приготовления проводились в строжайшем секрете. Оба судна провели несколько тренировок с катерами, уже находившимися в Израиле. Два катера, уже вооружённые ракетами, должны были выйти в море, чтобы прикрыть уходящие из Франции катера от возможных помех со стороны египтян. 10 декабря "Леа" вышел из Ашдода, чтобы занять позицию для первой заправки у Гибралтара. Пятью днями позже из Ашдода вышел "Дан" - он занимал позицию около Кипра.

Оставалась мелочь - погода. По понятным причинам, запрашивать прогноз у портовых властей было нельзя. Приходилось полагаться на трансляции Би-Би-Си. И 24 декабря как назло в Бискайском заливе начался 9-ти бальный шторм. "Саар", расчитанные на акваторию Средиземного моря, не справились бы с океанским штормом. Вся операция висела на волоске. В 1:30 сообщили, что хотя на море бушевал шторм, его центр постепенно двигался в сторону Англии. Решил рискнуть.

В ночь с 24 на 25 декабря 1969 года пять ракетных катеров вышли из Шербура. На берегу в это время стояли Мордехай Лимон и Феликс Амио, который с самого начала был осведомлен о происходящем. Радость от успешного окончания столь дерзкой операции привела Лимона практически в состояние эйфории. Он демонстративно помахивал платочком и не мог сдержать слез.

Путь из Шербура в Хайфу.

Вышедшие из Шербура катера шторм разбросал по морю. Только утром шторм стих, и катера удалось собрать вместе. У берегов Португалии катера заправились с судна «Леа». Вторая заправка произошла у Кипра. Через семь суток 1 января 1969 года Саары благополучно прибыли в Хайфу. Операция завершилась полным успехом.

Пять катеров в порту Хайфы

В то же время, во Франции разразился шторм не меньше того, из которого с честью вышли катера в Бискайском заливе. Об исчезновении катеров узнали буквально на следующий день. Уход пяти маленьких судёнышек в самый пик 9-ти бального шторма немедленно вызвал толки и пересуды. Но французские власти заняли нейтральную позицию - катера были проданы норвежской (или панамской) фирме, а до остального им не было дела. Если "Старботу" понадобились катера на Рождество - это их трудности. Что именно произошло, французы поняли, когда из Португалии пришло сообщение, что пять маленьких катеров с обводами военных кораблей были замечены заправляющимися в международных водах у берегов Португалии. Почти сразу после первого сообщения пришло и второе - катера "неизвестной национльной принадлежности" прошли через Гибралтарский пролив.

Французы были поражены - всем стало ясно, что израильтяне просто обвели их вокруг пальца. Начали проверять документы фирмы "Старбот". Регистрация в Панаме прошла с соблюдением всех законных требований, но личность учредителей была неизвестна. "Представительство в Норвегии" оказалось просто почтовым ящиком и о существовании этой фирмы никто не знал.

А в это время, информация о побеге катеров уже просочилась в прессу. Во всём мире со злорадством смотрели, как израильские катера шли через Средиземное море, пока французы беспомощно пытались хоть что-то сделать. Одному французскому самолёту удалось найти и сфотографировать "Саары", но сделать что-то большее французы уже не могли. Единственное, на что их хватило - потребовать возвращения катеров. Более жёсткие меры ни к чему хорошему бы не привели, так как в прессе уже фигурировали сведения о том, что катера задержали в Шербуре, несмотря на то, что за них уже было уплачено. Кроме того, французы сами признали, что катера были проданы, так что попытка перехвата катеров была бы, в лучшем случае, высмеяна во всём мире. И, хотя французы уже выставили себя на посмешище, усугублять положение было ни к чему. Но на ком-то французскому првительcтву надо было отыграться. Им стал Мордехай Лимон. Его обьявили персоной нон-грата и вынудили покинуть страну. Впрочем, через несколько месяцев, он вернулся во Францию - уже в качестве туриста…

Феликс Амио признался в участии в операции, но избежал преследования. Французское правительство было в бешенстве и даже уволило часть своих военных чиновников, а официальный Иерусалим признал угон катеров только после того, как они зашли в Хайфу.
К началу Войны Судного Дня двенадцать ракетных катеров типа «Саар» уже стояли на вооружении ЦАХАЛ и успешно проявили себя во время боевых действий 1973 года.

Ракетный катер Саар-2 в музее морского флота Израиля.