Фронтовая поэзия....
Муса Джалиль, 1906-1944. В 1942 году был ранен, взят в плен, в фашистской тюрьме написал цикл стихов "Моабитская тетрадь", казнен. Герой Советского Союза (1956, посмертно).
ПАЛАЧУ
Нет, врешь, палач, не встану на колени,
Хоть брось в застенки, хоть продай в рабы!
Умру я стоя, не прося прощенья,
Хоть голову мне топором руби!
Мне жаль, что я тех, кто с тобою сроден,
Не тысячу - лишь сотню истребил.
За это бы у своего народа
Прощенья на коленях я просил.
Хоть брось в застенки, хоть продай в рабы!
Умру я стоя, не прося прощенья,
Хоть голову мне топором руби!
Мне жаль, что я тех, кто с тобою сроден,
Не тысячу - лишь сотню истребил.
За это бы у своего народа
Прощенья на коленях я просил.
Ноябрь 1943
ПЕРЕД НАСТУПЛЕНИЕМ
Метров двести — совсем немного
отделяют от нас лесок.
Кажется — велика ль дорога?
Лишь один небольшой бросок.
Только знает наша охрана
дорога не так близка.
Перед нами — «ничья» поляна,
а враги — у того леска.
В нем таятся фашистские дзоты,
жестким снегом их занесло.
Вороненые пулеметы
в нашу сторону смотрят зло.
Магазины свинцом набиты,
часовой не смыкает глаз.
Страх тая, стерегут бандиты
степь, захваченную у нас;
За врагами я, парень русский,
наблюдаю, гневно дыша.
Палец твердо лежит на спуске
безотказного ППШа.
Впереди — города пустые,
нераспаханные поля. Тяжко
знать, что моя Россия
от того леска — не моя...
Посмотрю на друзей-гвардейцев:
брови сдвинули, помрачнев,—
как и мне, им сжимает сердце
справедливый, священный гнев.
Поклялись мы, что встанем снова
на родимые рубежи!
И в минуты битвы суровой
нас, гвардейцев, не устрашит
ливень пуль, сносящий пилотки,
и оживший немецкий дзот...
Только бы прозвучал короткий
долгожданный приказ: «Вперед!»
отделяют от нас лесок.
Кажется — велика ль дорога?
Лишь один небольшой бросок.
Только знает наша охрана
дорога не так близка.
Перед нами — «ничья» поляна,
а враги — у того леска.
В нем таятся фашистские дзоты,
жестким снегом их занесло.
Вороненые пулеметы
в нашу сторону смотрят зло.
Магазины свинцом набиты,
часовой не смыкает глаз.
Страх тая, стерегут бандиты
степь, захваченную у нас;
За врагами я, парень русский,
наблюдаю, гневно дыша.
Палец твердо лежит на спуске
безотказного ППШа.
Впереди — города пустые,
нераспаханные поля. Тяжко
знать, что моя Россия
от того леска — не моя...
Посмотрю на друзей-гвардейцев:
брови сдвинули, помрачнев,—
как и мне, им сжимает сердце
справедливый, священный гнев.
Поклялись мы, что встанем снова
на родимые рубежи!
И в минуты битвы суровой
нас, гвардейцев, не устрашит
ливень пуль, сносящий пилотки,
и оживший немецкий дзот...
Только бы прозвучал короткий
долгожданный приказ: «Вперед!»
1942 г.
Леонид Вилкомир. 1912-1942г.
Мы победим. Мои - слова,
Моя - над миром синева,
Мои - деревья и кусты,
Мои - сомненья и мечты.
Пусть на дыбы встает земля,
Вопит, и злобствует, и гонит -
Меня к своим ногам не склонит,
Как в бурю мачты корабля.
Я буду жить, как я хочу:
Свободной птицею взлечу,
Глазам открою высоту,
В ногах травою прорасту,
В пустынях разольюсь водой,
В морях затрепещу звездой,
В горах дорогой пробегу.
Я - человек, я - все могу!
Моя - над миром синева,
Мои - деревья и кусты,
Мои - сомненья и мечты.
Пусть на дыбы встает земля,
Вопит, и злобствует, и гонит -
Меня к своим ногам не склонит,
Как в бурю мачты корабля.
Я буду жить, как я хочу:
Свободной птицею взлечу,
Глазам открою высоту,
В ногах травою прорасту,
В пустынях разольюсь водой,
В морях затрепещу звездой,
В горах дорогой пробегу.
Я - человек, я - все могу!
1941
Павел Винтман. 1918-1942.
Вчера был бой, и завтра будет бой.
(Святая цель оправдывает средства).
Пусть скомкан мир прозрачно голубой,
Разбит покой, забыто детство.
И нам осталось – всюду и везде –
Бои, победы, вечный хмель азарта.
Вчера был день, и завтра будет день.
Мы – только ночь между вчера и завтра.
(Святая цель оправдывает средства).
Пусть скомкан мир прозрачно голубой,
Разбит покой, забыто детство.
И нам осталось – всюду и везде –
Бои, победы, вечный хмель азарта.
Вчера был день, и завтра будет день.
Мы – только ночь между вчера и завтра.
Владислав Занадворов. 1914-1942 год. Участник Сталинградской битвы, погиб в ноябре 1942 года..
ВОЙНА
Ты не знаешь, мой сын, что такое война!
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. Она
В каждой капле находит своё выраженье.
Это — изо дня в день лишь блиндажный песок
Да слепящие вспышки ночного обстрела;
Это — боль головная, что ломит висок;
Это — юность; моя, что в окопах истлела;
Это — грязных, разбитых дорог колеи;
Бесприютные звёзды окопных ночевок;
Это — кровью омытые письма мои,
Что написаны криво на ложе винтовок;
Это — в жизни короткой последний рассвет
Над изрытой землёй. И лишь как завершенье
Под разрывы снарядов, при вспышках гранат
Беззаветная гибель на поле сраженья.
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. Она
В каждой капле находит своё выраженье.
Это — изо дня в день лишь блиндажный песок
Да слепящие вспышки ночного обстрела;
Это — боль головная, что ломит висок;
Это — юность; моя, что в окопах истлела;
Это — грязных, разбитых дорог колеи;
Бесприютные звёзды окопных ночевок;
Это — кровью омытые письма мои,
Что написаны криво на ложе винтовок;
Это — в жизни короткой последний рассвет
Над изрытой землёй. И лишь как завершенье
Под разрывы снарядов, при вспышках гранат
Беззаветная гибель на поле сраженья.
1942
Алексей Лебедев. 1912-1942. Лейтенант, штурман подводной лодки Краснознаменного Балтийского Флота "Л-2".
ТЕБЕ (Прощание)
Мы попрощаемся в Кронштадте,
У зыбких сходен, а потом –
Рванется к рейду легкий катер
Раскалывая рябь винтом.
Вот облаков косою тенью
Луна подернулась слегка,
И затерялась в отдаленье
Твоя простертая рука.
Опять над морем виться флагу
И снова и суров и скуп -
Балтийский ветер студит влагу
Твоих похолодевших губ.
Уходят врозь пути кривые,
Мы говорим "прощай" стране;
В комп?сы смотрят рулевые,
И ты горюешь обо мне.
… Но если пенные объятья
Нас захлестнут в урочный час,
И ты в конверте за печатью
Получишь весточку о нас, -
Не плачь, мы жили жизнью смелой,
Умели храбро умирать.
Ты на штабной бумаге белой
Об этом сможешь прочитать.
Переживи душевный холод,
Полгода замуж не спеши,
А я останусь вечно молод,
Там, в тайниках твоей души.
И если сын родится вскоре,
Ему одна стезя и цель,
Ему одна дорога – море,
Моя могила и купель.
У зыбких сходен, а потом –
Рванется к рейду легкий катер
Раскалывая рябь винтом.
Вот облаков косою тенью
Луна подернулась слегка,
И затерялась в отдаленье
Твоя простертая рука.
Опять над морем виться флагу
И снова и суров и скуп -
Балтийский ветер студит влагу
Твоих похолодевших губ.
Уходят врозь пути кривые,
Мы говорим "прощай" стране;
В комп?сы смотрят рулевые,
И ты горюешь обо мне.
… Но если пенные объятья
Нас захлестнут в урочный час,
И ты в конверте за печатью
Получишь весточку о нас, -
Не плачь, мы жили жизнью смелой,
Умели храбро умирать.
Ты на штабной бумаге белой
Об этом сможешь прочитать.
Переживи душевный холод,
Полгода замуж не спеши,
А я останусь вечно молод,
Там, в тайниках твоей души.
И если сын родится вскоре,
Ему одна стезя и цель,
Ему одна дорога – море,
Моя могила и купель.
1941
Владимир Чугунов. 1911-1943. Погиб на Курской дуге, подняв своих бойцов в атаку.
После боя
Хорошо, товарищ, после боя,
Выдыхая дым пороховой,
Посмотреть на небо голубое –
Облака плывут над головой.
И в затихшем орудийном гулу,
Что в ушах моих еще звенит,
Вся страна в почетном карауле
Над убитым воином стоит.
Выдыхая дым пороховой,
Посмотреть на небо голубое –
Облака плывут над головой.
И в затихшем орудийном гулу,
Что в ушах моих еще звенит,
Вся страна в почетном карауле
Над убитым воином стоит.
10 мая 1943 года
4
Другие новости
Написать комментарий: