История длинной в Twitter: 10 главных твитов в истории (9 фото)

Неужели твиттер — все? Поводов задуматься немало. Во-первых, бывшие сотрудники соцсети подали иск с требованием выплатить им выходные пособия на полмиллиарда долларов, во-вторых, скандал из-за ограничения на количество твитов, которые можно прочитать в день, в-третьих, Threads, как бы аналог твиттера от запрещенной Meta (организация признана в РФ экстремистской и запрещена), за неделю набрал 100 млн пользователей — рекорд за всю историю соцсетей. В довершение всего — абсурдный твист: владелец твиттера Илон Маск и его соперник за звание самого эксцентричного техмиллиардера Марк Цукерберг собираются выяснить отношения в октагоне. Вне зависимости от исхода поединка ясно, что некогда могучая соцсеть в кризисе, но совсем неясно, выйдет твиттер из него или нет. Не спеша хоронить синенькую птичку, «Екабу» решили вспомнить великое прошлое — главные твиты в истории.



Джек Дорси, 21 марта 2006 года

«Настраиваю свой твиттер» .

30-летний программист Джек Дорси запустил платформу микроблогов, которая (без дураков!) изменила мир. С тех пор если не все, то почти все происходит именно в твиттере. В твиттере тогда еще принц Чарльз объявил о свадьбе наследника престола, НАСА — об обнаружении воды на Марсе, а МИД Ирана — о заморозке ядерной программы. Благодаря твиттеру бессмысленный значок # приобрел вселенское значение, порно оказалось на расстоянии одного клика, а уж про коммуникацию онлайн и говорить нечего: с появлением твиттера срачи уже никогда не станут такими, как прежде.

Барак Обама, 5 ноября 2008 года


«Мы вошли в историю. Это случилось, потому что вы потратили свое время, талантом и страстью. Все это случилось благодаря вам. Спасибо».


Соцсети впервые идут в большую политику — и даже решают исход выборов. Барак Обама был первым политиком, который поставил на твиттер как на способ привлечения избирателей. Обама выиграл — и открыл ящик Пандоры: теперь политики всех мастей, от Реджепа Тайипа Эрдогана до Дмитрия Медведева, надолго поселятся в твиттере, а сменщик Обамы Дональд Трамп и вовсе заменит пресс-службу на твиттер, где после поражения в выборах на второй срок чуть ли не призовет сторонников брать Капитолий штурмом. Закончится дело импичментом, что, впрочем, никак не скажется на политтехнологическом потенциале твиттера.

Дженис Крамс, 15 января 2009 года


«Тут самолет в Гудзоне. Я на пароме плыву подбирать людей. Безумие».

Точка отсчета гражданской журналистики в ее нынешнем виде. Твит Джениса Крамса об аварийной посадке самолета на реку опередил все классические медиа. Уже спустя два года пакистанский программист Сохаиб Атар, сам того не осознавая, проведет твиттер-трансляцию захвата Усамы бен Ладена: «Такой взрыв, что стекла затряслись, здесь, в кантонменте Абботтабада. Надеюсь, тут не началась какая-нибудь грязная история». Отныне твиттер будет главным источником информации. Пусть периодически и фейковой.
Al Jazeera, 24 декабря 2010 года

«Протестующий погиб во время протестов в Тунисе: несколько человек получили ранения в Сиди-Бузиде, когда демонстрации против безработицы переросли в столкновения».

В декабре 2010 года уличный торговец из Туниса Мохаммед Буазизи совершил самосожжение в знак протеста безразличия властей, после того как местные полицейские силой забрали его товары. Дальше — успешный госпереворот в прямом эфире: твиттер стал не только главным катализатором протестных настроений, но и основным средством коммуникации протестующих в Тунисе, где массовые протесты привели к падению авторитарного режима президента Зин аль-Абидина во время «арабской весны» в общем. Потом уже твиттер-революции раскинулись по всему миру: от гонконгской «революции зонтиков» до Евромайдана.

Жюстин Сакко, 20 декабря 2013 года


«Едем в Африку. Надеюсь, я не заболею СПИДом. Просто шучу. Я белая!».

Глупая шутка одной не слишком известной пиарщицы стоила ей работы и стала символом тектонического сдвига в общественном сознании. Теперь говорить глупости онлайн стало опасно, а твиттер прозвали ни много ни мало «машиной кэнселинга». Впрочем, машина эта периодически сбоит. Джоан Роулинг, что твоя Госдума, вдруг объявившая крестовый поход против трансгендерных персон, хотя и подверглась мягкой отмене онлайн, чем заслужила сочувствие даже российского президента, но все равно, как и ее культовый герой, «выжила» — и продолжает одновременно нести трансфобную ересь и продюсировать очередную киножвачку о мире волшебников.

Алиса Милано, 15 октября 2017 года

«Если вы подвергались сексуализированному насилию, ставьте me too».

Весь дивный новый мир с новой этикой, борьбой с харассментом и консервативной контрреакцией начался с этого твита актрисы Милано. Понятное дело, что после обнародования преступлений Харви Вайнштейна и прочих мужчин у власти необходимость изменений витала в воздухе. Однако именно этот твит бывшей «зачарованной» стал символом небывалой борьбы женщин с сексуализированным насилием, по масштабу сравнимой разве что с движением за права темнокожих в 1960-х.

Амина Али, 17 августа 2022 года

«Саудовская Аравия посадила студентку Университета Лидса Сальму аль-Шебаб, 34 года за ретвиты в поддержку прав саудовских женщин. Ее обвинили в терроризме, но права женщин не имеют ничего общего с терроризмом. Женщины заслуживают большего».

Самый громкий и трагичный случай преследований за твиты. Однако твиттер как повод для репрессий использовался к этому моменту уже не единожды. Турецкого журналиста Бюлента Кенеша еще в 2014 году приговорили к двум года заключения условно за такой твит о президенте Эрдогане: «К счастью, достойная уважения мать этого позорного человека не дожила до этого момента и так и не узнала, что представляет собой ее сын, — для нее это было бы мукой». В 2018-м испанского рэпера Пабло Аселя приговорили к двум годам за критику полиции и бывшего короля Хуана Карлоса, основанием стали 64 его твита. Репрессивная твит-машина не останавливается: в прошлом году российского блогера Владислава Синицу приговорили к пяти годам за твит о детях силовиков.

The Associated Press, 23 апреля 2013 года


«Срочно: два взрыва в Белом доме, Барак Обама пострадал».

Карл Айкан, 13 августа 2013 года


«Сейчас у нас большая доля в APPLE. Мы уверены, что компания страшно недооценена. Говорил с Тимом Куком сегодня. И это еще не все».

Казалось бы, что общего у этих двух твитов с разницей в четыре месяца?

Два показательных примера, как через твиттер строят и разрушают состояния. В результате фейкового твита о взрыве в Белом доме, опубликованного во взломанном «Сирийской электронной армией» аккаунте АР, фондовый индекс Доу-Джонса обвалился на $200 млрд за три минуты — похлеще, чем в финансовый кризис 2008 года. А вот твит американского миллиардера Карла Айкана поднял акции Apple аж на 15%.

ХХХХ
Чтобы не попасть под закон о распространении террористических материалов, скриншот этого твита мы решили не выкладывать. При этом для нынешнего времени он показателен как нельзя: «Талибан», признанный в России террористической организацией и запрещенный, решил отстоять честь твиттера и выступил против признанной в России экстремистской и запрещенной Meta. Запрещенный хает запрещенного в борьбе за свободу слова! Так, по крайней мере, объяснился в твиттере один из лидеров талибов Анас Хаккани: «Первая привилегия — это свобода слова. Вторая привилегия — это публичный характер и доверие к Twitter. У него нет такой нетерпимой политики, как у Meta. Другие платформы не могут заменить его». Напомним, это те самые талибы, которые среди прочего приказали закрыть все салоны красоты в Афганистане и запретили продавать там противозачаточные средства. Показательно, что Илон Маск такое заступничество никак не прокомментировал. А уж насколько это будет полезно для твиттера — вопрос открытый.

Источник