Дети назвали его Исполин

 Весна этим годом выдалась жаркой, и трава успела отрасти ещё в апреле, что можно без труда взять её в охапку. Земля прогревалась необыкновенно быстро и освобождалась от лишней влаги, кружась облаком пара над открытой почвой. На крайней улице села всегда было особенно свежо из-за свободно гуляющего здесь ветра. Отдалённую улицу пересекало шоссе, уверенно тянущееся вверх, затем петляя, скрывалась за лесосекой. В этих местах редко можно увидеть путешествующую машину. В стороне от дороги, через глинистую канаву, продолжалась холмистая равнина, испещрённая норами пауков. Возле которых расположились двое мальчишек.

 Меньшего мальчишку звали Егор, ему было десять лет. Небольшого росточка малец, упитанный, круглолицый и чрезмерно подвижный; а старший его друг, Степан, наоборот, был высоким на свои 12 лет, сухощав и нетороплив. Оба держали в руках весьма примитивное устройство для ловли членистоногих. Оно состояло из швейной нитки чёрного цвета, длиной около 40 сантиметров, на краю которой прилепили овальной формы пластилин, и из под него чуть выглядывало жало иголки. Каждый опускал свою поделку в выбранную им ямку и плавными движениями провоцировал хозяина норы атаковать их приманку. По диаметру норы и по укусам, можно было определить примерный размер сидящего там паука. Сегодня большего поймал Степан, он его положил в стеклянную литровую банку и закрыл капроновой крышкой, с заранее пробитыми в ней отверстиями.

 У Егора сегодня был не совсем удачный день, уже который раз ему попадались небольшие особи. Но на этот раз поймал приличного размера. И теперь было не стыдно его сопоставить со Степана, как тот его называл – Великаном. Бой был недолгим, Великан задавил его своей мощью без особых усилий. В этом месте оставались одни мелкие норы, мальчишки отправились выше по холму, где Егор увидел широкую ямку и позвал своего старшего друга. Только не совсем было понятно чья это нора.

 – Может суслика? – предположил Егор.

 – Да вряд ли, не помню, чтобы здесь водились суслики, – возразил Стёпа.

 Егор неуверенно опустил туда самодельную ловушку и после нескольких вертикальных движений, стало невозможным поднять или опустить снасть. И Егор изо всей силы потянул нитку на себя. После чего она лопнула и пластилин остался в норе.

 – Не понял, что она застряла у тебя там что ли? – спросил удивлённый Степан.

 – Мне кажется, что здесь нужна нитка потолще, – медленно, произнеся слова, ответил Егор.

 – Зачем здесь потолще, давай я попробую своей.

Степан закинул самолов в нору, и также, через пару вертикальных движений, пластилин будто бы застрял: перестал двигаться вверх и вниз. Эта мёртвая хватка напомнила Стёпе, как они с отцом ловили бычка на камнях, где у них то и дело застревали снасти.

 Стёпа потянул нить на себя и, после сильного усилия, нитка оборвалась посередине.

 – Может домой пойдём? – предложил Егор.

После нескольких минут молчания.

 – Ты говорил, что у тебя нитка дома есть потолще? – утвердительно спросил Степан.

 – Отец обувь прошивает, у него в коробке разная есть, – ответил Егорка.

 – Пойдём, выберешь потолще нитку и возьми ещё пластилина.

Пока шли домой, навстречу ехал на велосипеде старший брат Егора. Подмигнув младшему, проехал мимо.

 – Может брата с собой возьмём? – спросил Егор.

 – Сами управимся. У тебя дома иголка цыганская есть? Тоже возьми.

 Вернувшись к широкой норе, мальчишки стали мастерить самолов из капроновой нити, на край которой прилепили пластилин размером с половину ладони, а затем в него просунули цыганскую иглу, оставив жало обнажённым, примерно на 1 см. Степан в несколько раз намотал на руку верёвку и опустил в нору. После нескольких вертикальных движений, почувствовал ту же мёртвую хватку, и стал тянуть нить на себя, увеличивая усилие. Но внезапно сбросилась нагрузка и он повалился на траву. – Ничего себе! – выкрикнул Степан. Осматривая снасть, до последнего было ощущение, что пластилин застревает, но когда увидели на слепке огромные следы от укусов, стало очевидным, что в норе кто-то есть. И этот кто-то, очень большой.

 Понадобилось минут пять, чтобы вытащить на поверхность земли хозяина норы, им оказался – огромного размера паук, с ладонь размером. Всё тело густо покрыто ворсинками, типа шерсти. Верхняя часть головогруди и брюха были чёрного цвета, а снизу рыжего. Крупные толстые лапы словно обрызганные тёмными, светлыми и бурыми пятнами. Большие глаза на выкате и клешни у челюстей придавали членистоногому бойцовский вид. Именно в этом амплуа и интересовал паук мальчишек. Степан, ловко, капроновой крышкой загнал паука в банку и с восхищением рассматривал его.

 – Такого я ещё не видел, – медленно, растягивая слова, заметил Стёпа.

 – Это мой паук. Я его нашёл и инструмент мой, – напомнил Егорка. – Ну что, кидаем твоего к моему?

 В двухстах метров они увидели незнакомого дядьку, с трудом стоящего на ногах. Незнакомец появился с другой части этой улицы, которая тянулась за трассой и пряталась за терновником. Он вышел на перекрёсток и будто бы раздумывал, куда ему идти. Заметив Степана с Егором, направился в их сторону. Стёпа не терял надежды найти большую нору и принялся искать на ближайших пригорках. Когда дядька, шатающейся походкой приблизился к детям, то несколько секунд молча их рассматривал, видимо, наводил фокус.

 – Вы чего тут делаете? – придя в себя, спросил незнакомец.

 – Пауков ловим, а потом проверяем, кто из них сильнее, – ответил Егорка.

 – Только вот, поймали одного большого и теперь не можем ему найти достойного соперника, – с некоторой грустью, продолжал Егор.

 – А что там в банке у вас? – спросил дядька, внимательно всматриваясь через свои густые брови.

 – Я же говорю, большого паука поймали, – и, поднимая банку выше, ответил Егорка.

Степан, походив по сопкам, так и не нашёл подходящей норы.

 – Ну что, давай проверим, чей сильнее? – не отставал Егор со своим предложением.

Стёпа достал своего Великана и кинул в банку к большому пауку. Исполин, как его уже нарекли дети, мгновенно приблизился к брошенному пауку и проглотил его целиком.

 Не поверив, что Великана уже нет, Стёпа надеялся, что он сидит под ним и осторожно попытался палкой приподнять Исполина. Но тот вцепился в палку и Степан с трудом вырвал её из его цепких клешней и живо захлопнул крышку на банке.

 Дядька, всё также шатаясь, смотрел на происходящее не проронив ни слова, а только громко сопел ноздрями. Обратив внимание, как Стёпа опасливо обращается с пауком, не понимая причины, спросил Степана: «Ты что, его боишься?». Стёпа, не менее удивлённый от вопроса, на который у него был очевидный ответ, утвердительно сказал: «Конечно боюсь, он ведь ядовитый и кусается больно, вон какие у него челюсти с клешнями, как у рака».

– Да вы чего, мелкие, знаете сколько я этих тараканов переловил? – вдруг ожил незнакомец и взял из рук Степана банку, полез в неё за пауком. Схватил его сверху между головой и брюхом, и вытащил наружу. Пауку не понравилось такое обращение: растопырил лапы, раскрыл ротовую полость с клешнями и отчего стал ещё крупнее. Извернувшись, вцепился в указательный палец дядьки. И тот сдавленно застонал, – А-а-а. Зараза!

 Исполин не отпускал палец, пока мужик не оторвал его сам, швырнув в сторону. Паук быстро исчез в траве. Мальчишки и не пытались его поймать, они смотрели на палец незнакомца.

 – И чего его бояться, это как оса укусила, – демонстрируя немного распухший и покрасневший палец, уверял мужик. – Какие только меня не кусали насекомые и ящерицы. Раз даже гадюка укусила. Высосал яд, сплюнул и будь здоров.

 Несмотря на то, что незнакомец бахвалился больше прежнего, однако теперь его слова можно было разобрать; перестал шататься и сопеть носом. Покрасневший палец, буквально на глазах темнел, пока не стал чёрный, как уголь. Когда мужик увидел, как палец изменился, то его охватило волнение: он вдруг засуетился, замотал головой, вроде, определяясь в какую сторону нужно идти. И затем молча направился туда, куда известно только ему.

Мальчишки собрали свой инструмент и поплелись домой.

 – Завтра придём сюда? – спросил Егорка.

 – Нет, завтра с отцом еду на рыбалку, – доставая кепку из-за пазухи, ответил Стёпа.