Один из многих

 «Один из многих»

Кто я?

Какая цель в моей жизни?

Суждено ли человечеству однажды обрести мир во всем мире?

Есть ли жизнь после смерти?

Странно, что именно эти вопросы пронеслись в моей голове, когда в городе, медленно завыла сирена. Её вой нагонял ужас на каждую клетку организма, от чего чувство страха обретало раньше не виданную мной форму. Страх словно загнанный в угол зверь пытался найти выход, а не найдя его ударил по всему телу с такой силой, что у меня помутнело в глазах, перехватило дыхание и немного подкосило ноги. Знаете, говорят, что у страха глаза велики, мой страх, как и страх многих людей, тот момент, был размером с небольшой минивен, который рассекая верхние слои атмосферы, несся на встречу с землей, со скоростью две тысячи метров в секунду. Все что вышло из земли так или иначе в нее возвращается. Вопрос лишь в том, как скоро.

Межконтинентальная баллистическая ракета шахтного базирования весом чуть больше сотни тонн после открытия крышки ракетной шахты, вышла из земли, получив команду от Главного, поднялась на высоту, где системам ПВО будет крайне сложно её достать и полетела в заданный квадрат, оставляя за собой лишь инверсионный след. Я не знаю причину, по которой Смерть вырвалась из своей подземной обители. Да и хочу ли я знать? Может быть, хочу, но это знание не спасет меня. Оно не спасет никого из тех, кто будет в зоне поражения. Кто окажется в эпицентре погибнут мгновенно, кто по дальше - тех накроет ударная волна и радиация. Кому - то, возможно повезет и они погибнут позже, укрывшись в бункерах или убежищах. Смерть доберется до всех, вопрос лишь в том, когда это произойдет. Может они переживут черный вторник и увидят мир таким, каким ни одному из нас он и не снился. Почему черный вторник? Название красивое. Даже если сегодня не вторник, а любой другой день. Не имеет смысла как это назвать. Как и нет смысла в дате этого. Пока я думал про все это, то уже успел одеться и выйти на улицу. В кармане была пачка сигарет и почти пустая зажигалка. На один раз ее должно хватить. И я был уверен, что она не подведет меня. Вой сирены перестал нагнетать на меня страх и начал раздражать.

Страх сидел у меня на плече и теперь был моим верным спутником. Но я не боялся. Я осознал. Осознал, что независимо от того, боюсь я или нет - Смерть достанет меня. Осознал, что бояться сейчас глупо, вместо этого надо жить. Недолго, но жить. Говорят, на границе жизни и смерти человек становится абсолютно свободным. Но цена за эту абсолютную свободу - жизнь.

Жизнь и смерть по природе своей неразрывны, так уж повелось. Человек не может жить вечно, но он живет, пока его помнят. Кто будет помнить меня, тебя, всех нас, если все мы уйдем?

Системы раннего обнаружения сработали как часы. Дежурный понял, что это не учения, и хана будет уже не учебной, а самой что ни на есть настоящей. Без волнения Он дал сигнал боевой тревоги, и расчет занял свои места. Как их учили и годами оттачивали их навыки, они выполнили свой долг. Открыли шахту, проверили работу контрольных систем и нажали на кнопку. Выпустили джина из бутылки. И в тот самый момент, когда противоракета покинула шахту дежурный офицер и все, кто были рядом, были живее всех живых. Они не знали, что через минуту по ним будет нанесен удар такой силы, что на месте их бункера через много-много лет появится озеро. Они этого не знали, и вряд ли узнают.

На улице меж тем, началась анархия. Люди были в панике, и город стал похож на большой улей. Рядом со мной держась за руки, стояли парень с девушкой. По щеке девушки катились слезы, а парень смотрел на нее и что-то говорил, отчего слезы по щекам девушки быстро перестали идти, и она обняла его. Обнявшись, они стояли как скалы посреди творящегося вокруг них хаоса, и не замечали ничего вокруг. Никто не посмел их тронуть. Они, как и я все поняли, решив разделить Последние Минуты вместе. Толпа, словно волна, огибала эту пару и неслась дальше. Я шел по обычному для себя маршруту в сторону парка, где обычно любил сидеть по вечерам, глядя на водную гладь. Пока я шел в парк, мой взгляд упал на стройку, где можно было подняться на самый верх и занять лучшее место в первом ряду предстоящего Последнего Момента жизни. Ворот не было, были остатки того, что когда-можно было назвать воротами. Люди, что здесь работали стали частью хаоса, что творился вокруг меня. В этом плане я был самым счастливым из всех, кто остался внизу. Оказавшись на самом верху девятиэтажки, которой так и не суждено быть достроенной, я увидел под собой умирающий мир.

Анархия - мать порядка говорите? Хотел бы я, чтобы умника, который это сказал на минуту отправили в толпу, которая сметала все на своем пути. Люди давили друг друга, пытаясь спастись. Сотни машин, оставшихся без присмотра на, еще пять минут назад, оживленном перекрестке стали барьером на пути к спасению. Для многих эти барьеры стали братскими могилами. Люди еще пытались спастись от ядерного заряда мощностью сопоставимого с взрывом пятидесяти Хиросим в городе – миллионнике. Возможно они так никогда и не поймут, что это невозможно. Они этого не понимали, ими руководили Страх и Отчаяние.

А Смерть тем временем распалась на блоки индивидуального наведения, окружив себя облаком ложных целей, чтобы противоракеты сбили ложную цель, приблизив Смерть к цели, которую определил Главный. Одна противоракета смогла среди множества ложных целей сбить один из блоков. Один из многих. Я не знаю, какое точное подлетное время у ракеты, где-то читал, что около 20 минут, смотря откуда будет пуск и как сработают системы ПРО.

Сирена продолжала выть, сея панику в массы и без того находящегося в ужасе народа. Сирена, если так можно сказать, тоже жила. Но, как и у всех нас, время её жизни определяла Смерть.

Внизу раздался взрыв такой силы, что я вздрогнул, оказалось, грузовик на полном ходу протаранил заправку и тут же взлетел на воздух. Пожар охватил все близлежащие машины и здания, но никто даже не обратил внимания на это. Люди были поглощены своим спасением.

В небе между тем сразились Добро и Зло. Ракеты ПВО сбивали как ложные цели, так и настоящие, прибавляя проценты уцелеть тем, кто был внизу. Много для статистики, ничтожно мало, чтобы уцелеть. Смерть неслась навстречу земле и тем, кто её населял, с каждой секундой сокращая время их жизни.

Война всегда была рядом с человеком. Это в нашей природе. Мы не можем без войны. Самая кровопролитная война в истории была в 20 веке. Погибло столько людей, что представить страшно. Homo sapiens - человек разумный. Бредни. Будь у нас разум, мы бы не стали создавать оружие способное уничтожить все живое на планете. Не только людей, а Все. Думаю, если бы мы создали оружие сродное ядерному, но которое убивало бы только людей, то планета, может быть, была бы нам даже благодарна.

Но мы не усвоили урок, и создали ядерное оружие. Для своей защиты. Теперь то, что в теории призвано нас защитить, нас и уничтожит. Человек сам создал идеальный вариант своего полного уничтожения. Жизнь не лишена иронии.

Природа лучший убийца. Так говорят. Но человек-убийца совершенный. Без изъянов. И в этом мы опередили природу, чтобы на всегда отстать от нее.

Я закурил. Курение убивает, но я готов был отдать все золото мира, чтобы меня сейчас убила сигарета, а не взрыв. Но золота у меня не было. А взрыв будет, очень скоро. Перед смертью все равны. Тех, кто немного ровнее - нет.

В небе среди облаков показалось солнце, оно всего на секунду приятно согрело меня своим теплом, сделав мою жизнь еще более яркой и теплой. На секунду. Но её я смаковал до конца жизни. Подлетающий блок индивидуального наведения преодолел заслон из средств ПВО и устремился к своей цели. Он тоже жил, как и все мы. Может быть он даже старше некоторых из тех, кого он уничтожит.

Недолгая жизнь с очень ярким концом. Вот что в те секунды объединяло всех людей и блок со смертельной начинкой.

Небо пополам расчертил четкий дымный след, который тут же прервался. Вспышка и над горизонтом появилось Второе солнце. В пасмурный, серый день стало светло так, как никогда прежде не было. И вряд ли будет. Сигарету я так и не докурил. Курение в этот раз меня не убило. Мир умер, те, кто пытались спастись - превратились в пепел или пар, а такие как я продолжили жить. Недолго, но жить.

Я видел, как распространялась ударная волна. Она была плотной и, казалось, её можно было потрогать. Но мне это лишь казалось. Видимо мозг перед смертью дополнял эту реальность тем, чего в ней никогда и не было. Волна тоже жила, но, как и я, она тоже умрет. Сделав последнюю затяжку, я выпустил серую как небо струйку дыма, прислонился к железобетонной опоре, и улыбнувшись обреченно закрыл глаза, чтобы никогда уже их не открыть.